Распределение студентов против академической свободы

20 августа | 2025

Спустя 35 лет плановая экономика возвращается в систему высшего образования России.

Дмитрий Дубровский

Фото: При Сталине неявка к обязательному месту работы по окончанию института приравнивалась к прогулам и каралась в соответствии с уголовным кодексом. Photo by David Shoykhet on Unsplash

Непрерывность академической автономии

Академические права и свободы для студентов подразумевают право самим определять собственный образовательный и профессиональный путь. В этом смысле выбор места работы после получения высшего образования и является способом реализации этого права.

Любые попытки принудительного распределения студентов не только нарушают это право, но в значительной степени нарушают принцип непрерывности академической автономии. Этот принцип основан на логике непрерывности применения академической свободы. Она начинается с выбора университета до выбора места работы – для применения полученных в университете знаний и умений.

Обязательная отработка

В далеком прошлом. В Средневековье и Новое время принцип обязательной отработки был связан с тем, что университеты напрямую финансировала церковь – как в Европе – или империя – как в Цинском Китае или императорской России. Выпускники были обязаны служить там, куда их пошлют церковь или государь.

В Пруссии и Германии в XIX веке выпускники, обучавшиеся за казенный счет, были обязаны подписать контракт на несколько лет службы. В Великобритании студентов, получавших государственные стипендии для обучения, в обязательном порядке отправляли служить в колонии.

В СССР. Уже с 1920-х годов в Советском Союзе ввели обязательное распределение выпускников. Окончивших высшее учебное заведение отправляли на работу по разнарядке Госплана.

В 1920-х годах это касалось медицины и инженерных специальностей. К концу 1930-х это стало обязательным для всех.

До смерти Сталина неявка к обязательному месту работы по окончанию института приравнивалась к прогулам и каралась в соответствии с уголовным кодексом того времени. В хрущевское время контроль смягчился – выпускникам выдавался диплом только в случае отработки в течение трех лет.

После отставки Хрущева это требование отменили. Это привело к росту числа выпускников, не доезжавших до места назначения или устраивавшихся не на ту работу, куда их распределяли специальные университетские комиссии. Тем не менее, уклонистов было мало: был высок риск остаться без рабочего места и быть осужденным «за тунеядство».

Одновременно существовали и так называемые «целевики» — те, кто с самого начала знал, куда будет распределен на работу после учебы, это было означено в договоре целевого обучения. Эту систему ввели в ответ на кризис трудовых кадров, особенно в национальных республиках и удаленных районах СССР.

Она предполагала поступление в образовательные учреждения по особым квотам, вне общего конкурса, при условии набора минимального количества баллов. Взамен «целевик» обязан был отработать 3–5 лет на заранее определённом месте работы. Отказ от этого мог повлечь обязанность возместить полную стоимость обучения – а она нередко была значительной.

Плюсы и минусы

Такая система, с одной стороны, позволяла частично решать проблему нехватки кадров в малоразвитых регионах СССР.

С другой – существенно понижала образовательный уровень и качество выпускников, поскольку предъявляла к «целевикам» значительно пониженные – по сравнению с общим конкурсом – требования.

В то же время высокий уровень квотирования (по некоторым дисциплинам до 30-40 процентов от всего набора) значительно усложнял поступление для «обычных» студентов. Они должны были соревноваться за практически вдвое уменьшенное количество мест.

Как принудительное распределение, так и целевое обучение имели многочисленные лазейки, которые позволяли их успешно обходить – особенно при наличии коррупционных связей и блата.

В то же время само распределение стало удобным инструментом политических репрессий – например, в отношении евреев, которых старались распределять как можно дальше от центра, а также различного рода академических диссидентов (если они вообще доживали до момента распределения), которых за «невосторженный образ мыслей» тоже было удобно послать куда подальше. Это превращало практику советской плановой экономики в разновидность политических репрессий.

«Не нарушение свободы, а преимущество»

Официальная позиция СССР была такова: плановая экономика требует плановой подготовки специалистов, и распределение – это не нарушение свободы, а преимущество советской системы – наряду с бесплатным образованием, поскольку ни один специалист не остается без работы.

Про санкции для нарушителей было рекомендовано врать, что их якобы нет.

Целевые наборы в новой России

После распада СССР целевой прием остался, однако зачастую превратился в скрытое платное образование. Распадавшиеся предприятия делали вид, что оплачивают образование для целевиков, беря плату у их родителей.

Тем не менее в ряде случаев небольшие – в силу хронического дефицита бюджета – проекты существовали для воспроизводства кадров в наиболее сильно пострадавших сферах, прежде всего в медицине и экономике.

В 1995 году было принято постановление правительства РФ, узаконившее целевые наборы. В тот момент речь шла о том, что работодатель искал интересующих его студентов и мог взамен дополнительно доплачивать пособия на предоставление рабочего места до трех лет. В результате это оформлялось как два договора – между студентом и учебным заведением, и студентом и будущим работодателем.

В результате в университетах параллельно работали две системы:

целевой прием по отдельному конкурсу (когда выделяются определенные квоты),
целевая контрактная подготовка студентов.

В 2000–10 гг. среди таких работодателей были, например, Газпром-нефть, Роснефть, Лукойл, Норникель, РЖД и Русал. Программы этих доноров предполагали корпоративные стипендии, стажировки и трудоустройство выпускников.

Так, по итогам 2006 года в Лукойл принималось до 500 выпускников университетов по целевым программам, более 1 500 студентов проходили практику. С 2000 года выплачиваются именные корпоративные стипендии.

В 2002-м появился пункт о возможностях целевых наборов для обеспечения работы органов государственной власти и муниципального самоуправления. При этом вуз сам проводил конкурс и зачислял претендентов на места, оплачиваемые дополнительно через местные или региональные бюджеты.

Курс на госзаказ

Однако уже в середине 2010-х был взят курс на более строгую формализацию и государственный контроль этой системы.

В 2013 году были приняты поправки к Закону о высшем образовании. Ст. 56 «о целевом наборе» устанавливала правила такого набора, санкции за невыполнение его условий, включая возможные академические показатели. Рыночная природа целевых наборов стала заметно уменьшаться, заменяясь все более привычным государственным заказом.

В то же время уже с 2018 года появились первые предложения о том, что необходимо вернуть общее распределение всех выпускников. В 2023 подобную практику предложил вернуть Татарстан. По сути предлагалось возвратить советскую систему распределения, которая, по мнению законодателей, позволяет «гарантированно обеспечить молодых специалистов работой согласно полученной квалификации на срок не менее трех лет по завершении обучения, что, в свою очередь, будет способствовать кадровому обеспечению предприятий оборонно-промышленного комплекса (далее— ОПК) и приоритетных отраслей экономики нашей страны»

В тот момент эта законодательная инициатива не нашла поддержки в правительстве. Однако в начале 2025 года ситуация изменилась.

Распределение-2025

Так, зампред правительства Дмитрий Чернышенко предложил «мягкий вариант» распределения. Таковым он считает возможность выбора из нескольких вариантов трудоустройства.

В том же феврале в Минздраве предложили ввести норму об обязательной отработке студентов-медиков в течение 2-3 лет – в зависимости от уровня образования.

Хотя само по себе предложение по обязательной отработке пока не реализовано, однако новый законопроект, принятый в мае 2025 года, кажется дополнительным шагом, обеспечивающим будущее принудительного распределения.

Подписанный 23 мая закон «О внесении дополнений в ст. 55 Закона об образовании в Российской Федерации» делает платное образование – альтернативное бюджетному – полностью подконтрольным государственной власти. Теперь размер и объем предоставляемых платных мест регулируется «в объеме, определяемом Правительством Российской Федерации с учетом потребностей экономики в квалифицированных кадрах и отраслевых особенностей».

* * *

Принятие этого закона означает не только дополнительное сокращение возможностей выбора профессионального трека для студентов, но и полноценное возвращение плановой экономики в систему высшего образования. Теперь бюрократы будут решать, сколько и каких специальностей нужно иметь.

При этом основания для таких решений довольно легко представить. Речь идет о значительном сокращении гуманитарных и социальных дисциплин, активном продвижении специальностей, ориентированных на достижение «технологического суверенитета» и военную промышленность. Такого рода ограничения упрощают в будущем введение принудительного распределения.

Дополнительно, подобная модель создаёт серьёзные риски для академической автономии университетов, фактически подчиняя их кадровую и образовательную политику текущим политическим приоритетам государства.

Это ведёт к снижению диверсификации образовательных программ, маргинализации междисциплинарных исследований и утрате гибкости системы в ответ на изменения на глобальном рынке труда.

В долгосрочной перспективе такая централизация усугубляет «утечку мозгов», поскольку наиболее мобильные и востребованные специалисты будут стремиться уехать в страны, где сохраняется значительный уровень академической свободы.

Более того, ориентация на узкий набор «приоритетных» направлений снижает инновационный потенциал общества в целом, так как игнорирует критически важные для устойчивого развития компетенции в гуманитарной, социальной и культурной сферах.