Как университеты спасаются от авторитарного давления и катастроф по всему миру. Часть 1.

София Смыслова

Фото: Нелегальные университетские курсы перемещались по конспиративным квартирам – отсюда и название “летучий университет”. Photo by David Clode on Unsplash

Авторитарные режимы по всему миру всё чаще оказывают давление на университеты и ученых, стремясь подавить критическое мышление и ограничить академическую свободу. Интеллектуальные же единицы стремятся этому давлению противостоять.

В этом эссе в двух частях рассмотрены ключевые стратегии и примеры ухода и/или сопротивления авторитарному давлению, а также обозначены основные проблемы или возможности, сопряженные с той или иной стратегией.

• Первая из них – это уход в подполье и деформализация (то есть отказ от институциональной формы, дипломов, помещений и так далее).
• Вторая – это релокация институции, ее части или пересоздание в составе той же группы академиков за географическими пределами авторитарного государства.

На практике граница между двумя подходами довольно размыта, особенно вследствие широкого распространения онлайн-обучения. Поэтому многие примеры, разобранные в этом эссе, совмещают практики и первой, и второй стратегии.

Принципиальное же различие этих стратегий заключается в целеполагании. В то время как подпольные университеты ставят перед собой задачу в первую очередь иметь альтернативное (свободное, нецензурируемое) высшее образование, релоцированные институции служат пространством поддержки и помощи перемещенным академикам и студентам (Milton, S., Elkahlout, G., & Barakat, S. (2021). Protecting higher education from attack in the Gaza Strip. Compare, 1–19).

Многие из рассмотренных примеров совмещают это целеполагание, однако по-разному приоритезируют его составляющие.

Летающий университет

Одна из реакций академического сообщества на репрессии – уход в своеобразное «подполье» – создание неофициальных, автономных пространств для обучения и исследований внутри репрессивных государств.

Историческим прообразом таких инициатив можно считать летающие (летучие) университеты (Uniwersytet Latający). Первый пример такого университета действовал в Царстве Польском с 1885 года. В 1905 году он стал легальным Обществом учебных курсов, а в 1918 году общество преобразовали в Свободный польский университет.

Возникновение первого летучего университета было связано с репрессиями российской метрополии в период раздела Польши. Полякам было запрещено изучать собственную историю и культуру, а с 1885 года – и учиться на родном языке. Кроме того, девушки, окончившие женские пансионы, столкнулись с двойным препятствием: им не только запрещали получать высшее образование на польском языке, но и вообще не разрешали учиться.

Вследствие этого давления, преподавательница и активистка за женские права Ядвига Щавиньска-Давидова (Jadwiga Szczawińska) организовала нелегальные университетские курсы, которые перемещались по конспиративным квартирам – отсюда и название “летучий университет”.

Portrait of Jadwiga and Wanda Szczawiński, photo by Jan Mieczkowski, ca. 1888, National Library, PD license, source: Polona

Подпольный университет

Другой пример сопротивления дискриминационным практикам авторитарного государства – Университет Бахаи (University for Baha’i), подпольное высшее учебное заведение, не признанное на территории Ирана. Университет обеспечивал доступ к образованию религиозному меньшинству бахаи (после иранской революции 1979 года им был запрещено учиться официально).

Основанный в 1987 году, университет (или вернее, серия подпольных курсов) вырос в большую онлайн платформу и функционирует до сих пор, обучая не только представителей бахаи, но и другие репрессированные и дискриминируемые группы иранцев, даже несмотря на преследования властей. Так например, в мае 2011 года студенты и преподаватели университета были задержаны и допрошены; в результате рейда несколько человек получили сроки от 3 до 7 лет тюрьмы.

Дипломы Университета Бахаи признаются несколькими американскими университетами.

Конспиративный университет

В советской истории, полной подпольного сопротивления разного масштаба, тоже существовал свой конспиративный университет для дискриминируемых меньшинств – Народный Еврейский университет, основанный Беллой Субботовской (совместно с Валерием Сендеров и Борисом Каневским).

Университет функционировал с 1978 по 1983 год и предоставлял доступ к образованию (в первую очередь математическому) для евреев. Хотя законодательно евреям можно было учиться в советских вузах, на практике «абитуриенты с фамилиями, звучащими, как еврейские, выделялись на вступительных экзаменах особым обращением […] и в итоге практически все отсеивались» (Szpiro, G. G. (2007). Bella Abramovna Subbotovskaya and the “Jewish People’s University.” Notices of the AMs, 54(10), 1326–1330).

Университет пользовался огромной популярностью, однако просуществовал всего пять лет и закрылся вскоре после смерти Б. Субботовской в сентябре 1982 года. После серии допросов в КГБ ее сбили насмерть, виновника несчастного случая не нашли, а дело о ее смерти никогда не было раскрыто.

Особенности подпольных университетов

Ключевая особенность этих проектов, несмотря на огромные риски – возможность оставаться в контакте с национальным контекстом (в первую очередь за счет «физического», географического соприкосновения с ним). Эти проекты давали возможность обсуждать острые социально-политические вопросы вне цензуры официальных программ и расширяли доступ к образовательным возможностям для тех, кого государство стремиться исключить.

Тем самым преодолевается изоляция, к которой режимы пытаются принудить академию, но не происходит дискурсионный разрыв, который характерен для перемещенного образования из-за рубежа. Оставаясь в пространстве альтернативного публичного поля, подпольные университеты стремятся работать с актуальным контекстом и так же, как и часть релоцированных, формулируют идеи и стратегии на период после: после войны, смены режима, падения авторитарного правительства.

С другой стороны, «цена» подпольного образования гораздо выше, чем в случае релокации. Кроме того, что давление официальных властей чревато сроками или даже убийствами для подпольщиков, они также влияют на образовательный опыт.

Так например, если организация объявлена нежелательной, террористической и так далее (то есть обучение в ней сопряжено с рисками уголовной ответственности не только для преподавателей/организаторов, но и для студентов), участники обучения чаще всего предпочитают подключаться анонимно. А значит учебный процесс ограничен лекционными/условно дискуссионными форматами. Любые другие социальные формы нарушают конфиденциальность учащихся.

София Смыслова — исследовательница образования и куратор образовательных программ, аспирантка (PhD) Кембриджского университета

Во второй части мы расскажем об иной стратегии – релокации учебного заведения за географические пределы авторитарного государства.