2022 год дал казахстанской академии уникальный шанс вырваться вперед. Главное – им воспользоваться.
Александр Вилейкис
Фото: Большое количество частных университетов и меньшая зависимость от формальной регуляции открывают для Казахстана новые возможности. Photo by Dylan Ferreira on Unsplash
Высшее образование в Казахстане изучено достаточно мало. Есть только некоторые интересные проекты о проблемах образования школьного.
Команда исследователей школы предпринимательства и инноваций AlmaU (авторы серии текстов об истории высшего образования в России) начинают исследование регионального образования в Казахстане. На первом этапе мы собираем неструктурированные интервью с преподавателями и управленцами. Выводы, которые мы сегодня публикуем, сугубо предварительные.
Избирательное сродство: плюсы и минусы
У системы высшего образования Казахстана много общего с российской:
- схожая социальная роль университетов,
- отношения между академией и бизнесом,
- схожие по духу студенты.
Первичное сопоставление говорит в пользу Казахстана. Казахстанская академия напоминает российскую – но только десять-пятнадцать лет назад, с ее тогдашними позитивными трендами.
- Тогда российские университеты обладали большим потенциалом к изменениям,
- существовало намного больше форм организации, включая множество частных университетов и разнообразных отраслевых институций,
- академическая мобильность, работа с иностранными фондами и участие в международных грантовых программах поощрялись, а не становились поводом «взять на карандаш».
Cравнение вскрывает и негативную сторону. У обеих академий схожие болезни, как например академическая нечестность – понятие, объединяющее разные формы коррупции среди ученых: покупку диссертаций, плагиат, публикации в хищнических журналах, махинации с грантовыми исследованиями.
Публичных количественных исследований об уровне этой «нечестности» я не находил, поэтому сложно им дать статистическую оценку. Но качественные методы (проводимые нами глубинные интервью, включенное наблюдение) показывают, что в Казахстане проблема острее, чем в России 2021 года.
К сожалению, в Казахстане практически нет внеинституциональных организаций, которые боролись бы с академическими махинациями (типа «Диссернета», комиссии по борьбе с лженаукой – последнюю в российской академии тоже только что закрыли). Их только предстоит создавать.
Требование трех публикаций
В России публикации в рецензируемых журналах требовались для грантовой отчетности, надбавок и для научных проектов федерального финансирования (например «5-100»).
В Казахстане к этим требованиям добавляется невозможность защитить диссертацию без трех публикаций в журналах, рецензируемых Scopus или WoS. (В России было достаточно трех публикации в изданиях из перечня ВАК; в этот перечень входит большое количество русскоязычных журналов, опубликоваться в которых достаточно легко.)
Кстати, в Казахстане наличие диссертации — PhD — открывает доступ не только к должности профессора, но и к высшим административным позициям в университетах, государственном секторе и госкорпорациях – а это самые высокооплачиваемые рабочие места.
Требование трех публикаций стимулировало не столько развитие науки как таковой, сколько стабильный спрос на… покупку публикаций. Несколько лет назад, заметив эту тенденцию, министерство высшего образования и науки усложнило задачу: теперь в зачет идут только публикации не ниже третьего квартиля Scopus или аналога WoS.
Журналов, входящих в так называемый третий квартиль Scopus и выше, в каждой предметной области достаточно немного. План у многих расписан на ближайшие год-два. Процедура рецензирования может занимать несколько месяцев. Большинство изданий – англоязычные, это требует владения академическим английским (адекватных курсов по которому немного даже в лучших университетах).
Кроме того, важным критерием успеха является репутация автора. Даже у квалифицированного ученого в социогуманитарной сфере (в отличие от естественнонаучной, где ситуация сравнительно легче) редко выходит более двух-трех публикаций в год. Для молодого исследователя речь идет скорее об одной публикации в пару лет.
Уловка-22
Проблему новый стандарт не решил, а усугубил, повысив стоимость каждой отдельной публикации, направляя соискателей не в дешевые пакистанские хищнические журналы (где стоимость публикации варьируется от 500 до 1000$), но в дорогие польские и индийские (где порядок цен от 1000$ до 3000$). Появление новых требований не решило проблему – авторы по-прежнему пользуются услугами хищнических журналов, просто теперь на это уходит больше денег.
Ситуация ухудшилась. Так внутри коррумпированной системы наукометрической гонки появился новый экономический ценз, повышающий разрыв между богатыми и бедными.
Обладающие большими финансовыми возможностями решают свои проблемы, как и раньше.
В то же время молодые специалисты:
- не могут адекватно заниматься наукой без публикаций
- потому что не имеют доступа к нормально оплачиваемой позиции
- которую можно получить лишь защитив PhD
- для которой нужны статьи.
Типичная бюрократическая «Уловка-22» – понятие из одноименного романа Джозефа Хеллера, логический парадокс между взаимоисключающими правилами, существующий в бюрократической системе.
В результате начинающие исследователи вынуждены брать огромное количество часов преподавания, чтобы закрывать финансовые потребности. А это снижает академическую продуктивность и шансы на защиту диссертации.
Равнение на научные школы
Долгие годы казахстанская академия развивалась не без оглядки на северного соседа.
Российское высшее образование отличалось от казахстанского высокими темпами развития национальной науки, включая:
- обширную грантовую систему,
- множество академических журналов, которые в последние пять лет вошли в международные системы цитирования и заняли позиции в высоких квартилях,
- большие инвестиции в научные исследования (НИР-RnD),
- совместные лаборатории с мировыми университетами.
Тому было множество причин:
- сохранившиеся с советских времен сильные научные школы в технических и естественных науках (подразделения РАН, НИИ, академгородки),
- огромные вложения международных фондов в 1990-е,
- широкая академическая мобильность 1990–2000х,
- благотворный климат для экспериментов в 2000-е,
- множество программ федерального финансирования науки с 2005-го.
Кроме этого, в России существовали стимулы и ресурсы для развития академических журналов на русском языке с последующим введением их в международные базы цитирования: большой объем исследований, пишущих авторов, востребованность переводов актуальной научной литературы на русский язык.
В 2022-м многое изменилось. Мы видим гиперболизацию процессов по национализации науки, вылившуюся в «суверенную науку».
Воспользоваться преимуществами
Казахстанские ученые тоже имели возможность воспользоваться преимуществами российской академии.
- Можно было учиться в российских университетах.
- Публиковаться в российских журналах, где проще наладить связи и нет необходимости писать на английском.
- Поступить на российские программы аспирантуры и защитить диссертацию в России.
Возможность получить диссертацию без необходимости публиковаться в Scopus, доступность рецензируемых журналов на русском языке, большое количество программ для стажировок были естественным решением институциональной ловушки, в которую казахстанскую науку поставили формальные ограничения.
Казахстанская наука на перепутье
Многие академики построили карьеру через эти механизмы. И это в свою очередь не создавало стимулов для развития собственной сети журналов и адекватного стимулирования науки.
В современном Казахстане крайне мало высокорецензируемых журналов. Возможности публиковаться на казахском и входить в Scopus/WoS нет вовсе.
Учеба в мировых университетах. Программа «Болашак» уже 20 лет позволяет студентам обучаться в ведущих мировых университетах за счет государства со стипендией. После получения образования студент должен вернуться и несколько лет отработать в Казахстане либо компенсировать грантовое финансирование.
До сих пор не существует значимого исследования результативности программы «Болашак» в публичном доступе: государственная статистика предлагает лишь цифры количества выпускников.
«Болашак» помог многим молодым ученым – но он же стал инструментом, позволяющим не вкладываться в развитие локальных академических институций. К тому же, ученые, у которых получается публиковаться в Европе или США, обычно там и остаются.
Найм иностранцев. Актуален найм иностранных специалистов на ставки, значительно превышающие зарплаты местных ученых. За их счет принято решать проблему необходимости рецензируемых публикаций. Специалист из иностранного университета указывает местный вуз второй аффилиацией в своих статьях либо берет в соавторы локальных исследователей.
Это ещё одна типичная «болезнь роста» для развивающейся академии.
Сотрудничество с Россией. Возможность публиковаться и защититься в России пока ещё остается. Но намерение российского академического руководства выходить из интеграционных процессов приведет к сужению пространства для маневра уже в ближайшее время.
Окно возможностей
Между казахстанской и российской академиями есть ещё одно существенное различие – лежащее не во временной, как мы описывали раньше, а в пространственной плоскости.
Несмотря на преимущества российской науки, о которых мы уже сказали, российская академическая среда уже много лет последовательно централизуется. Образовательные эксперименты оказались возможны буквально в считанных университетах.
В целом же в большинстве университетов возникла атмосфера недоверия, создавшая инструменты ручного контроля на любом уровне, сокращались международные связи, унифицировались образовательные стандарты. Сыграли роль эффект зависимости от пути (path dependency) или логика «pocket of effectiveness”.
Казахстан двигался в другом направлении. Сейчас локальная академия представляет собой многообразие организационных форм.
Частные университеты, которые регулируются намного слабее, чем государственные, составляют примерно половину вузов страны.
Международные фонды и NGO сохраняют свои инвестиции, финансируют исследования, реализуют грантовые программы.
Современное министерство высшего образования и науки готово давать свободу выбора организационных форм, аккредитация доступна не только из государственных рук, но и от нескольких международных организаций.
То, что в Казахстане не сложилась унифицированная структура университетов и академических центров, до сих пор приводило к снижению формальных академических показателей и созданию барьеров для взаимодействия.
Однако сейчас это позволяет создать разнообразные по формату университеты – новые для страны и региона. Главное – пробовать.
Эксперименты могут оказаться мертворожденными. Не выдержат конкуренцию с мировыми университетами. Но есть шанс, что в результате появятся эффективные современные вузы.
* * *
Говоря языком институциональной науки, Казахстан находится в переломной точке. Из-за внешнего кризиса появилась возможность переломить сложившийся путь и перейти на другую, более успешную траекторию движения.
Кардинальное отличие казахстанского высшего образования от российского – появившаяся возможность создать «университеты с нуля», отказавшись от институционального наследия.
Обновленный состав министерства высшего образования и науки открыт к созданию международных университетов и увеличению автономии отдельных институций.
Большое количество частных университетов и меньшая зависимость от формальной регуляции открывают новые возможности.
Главное – ими воспользоваться.
0 Комментариев