Дебаты о моделях академической свободы. Часть 2

Дмитрий Дубровский

 

Фото: Общественное благо может пониматься по-разному, в зависимости от интересов конкретного общества. Photo by Tingey Injury Law Firm on Unsplash

 

В первой части материала мы начали разговор о конкурирующих моделях академической свободы. Во второй части мы обсудим, насколько она европоцентрична и в каком смысле можно говорить об ее универсализме.

 

Универсализм против партикуляризма

Обсуждение принципов академической свободы предполагает проведение границ этой свободы.

На достижение каких целей она направлена? На защиту академической автономии, чтобы ничто из внешнего мира не мешало постижению истины? Или напротив, на защиту ученых и преподавателей, которые критически оценивают происходящее в обществе, государстве и окружающем мире?

Проницаемость границы академической автономии, как кажется, имеет свою цену. Она дает возможность активно проникать в академическую среду не только общественным интересам, но и прагматическим принципам менеджериализма и неолиберализма.

Сами же «общественные интересы», концепция «общественного блага» – применительно к высшему образованию и науке – могут пониматься по-разному, как считают сегодня многие авторы, в зависимости от конкретных интересов конкретного общества.

Некоторые исследователи утверждают, что поскольку не бывает универсального и абстрактного общественного блага, то следует задать вопрос: в каком смысле академическая свобода, направленная на реализацию этого общественного блага, может быть универсальной?

Таким образом, логика защиты интересов сообщества актуализирует дебаты о том, в какой мере академическая свобода является концептом универсальным, а в каком – зависит от конкретных социально-политических и культурных условий.

 

Культурный контекст по-китайски

Часто критика основана на том, что академическая свобода зависит как от культурного контекста, так и от связанной с этим контекстом специфики взаимоотношений между государством и университетом.

По логике авторов такого подхода, невозможно переносить логику и практики европейских и американских университетов, скажем, в Китай. Собственно, именно китайские ученые в последнее время очень активны в разработке аргумента о том, что универсальные принципы академической свободы не могут применяться к Китаю – в силу иной культурной традиции, стоящей за китайскими университетами, и иного баланса между личной свободой и социальной ответственностью, свойственного Китаю.

При этом в их текстах отлично уживаются «принципы социалистических ценностей» и академическая свобода. Следуя авторам, эта свобода «не пассивная» (от вмешательства в дела университета) – но «активная», «практическая свобода», которую авторы видят в реализации социальной ответственности ученых.

В результате такого рода «практической свободы» должна создаваться структура власти, в рамках которой «университеты, правительства и рынки участвуют в управлении и совместно повышают качество управления университетами».

Трудно не увидеть в этой формуле удивительное, но не случайное для Китая сочетание социалистической идеологии и неоменеджериализма в очень специфическом понимании академической свободы и академической автономии.

Следуя этой концепции, отказ от универсализма академической свободы достигается путем сочетания личной свободы исследователя с социалистическими ценностями. Следуя К. Марксу, авторы связывают это с социальной ответственностью ученого перед обществом.

 

Взгляд на Китай из Европы

Похожим путем пошли и исследователи из Европы, считающие, что академическую свободу следует рассматривать в контексте конкретной социально- политической и культурной ситуации в каждой стране. Авторы не связывают академическую свободу с социализмом, тем не менее их подход также исследует взаимосвязь между локальным представлением об общественном благе и проблемами академической свободы.

Исследуя высшее образование Китая, авторы исходят из понимания академической свободы не как «абстрактного стандарта», а как «совокупности практик, всегда встроенных в конкретные социальные отношения и определенные рамки политической экономики».

По логике авторов реализация этих отношений в контексте конкретного государства помогает понять специфику функционирования академической свободы в конкретных условиях. В частности, анализируя ситуацию с академической свободой в высшем образовании Китая, авторы делают вывод, что есть реальное напряжение между глобализацией китайской науки и высшего образования и жестким государственным контролем. Именно его авторы называют «социальной ответственностью», очевидно смешивая внешний идеологический контроль и «коллективную социальную ответственность».

Результатом внешнего идеологического давления всегда будет нарушение академических прав и свобод. Является ли такой подход попыткой уйти от универсальности академической свободы? Или все же это исследования ее реального функционирования и адаптации к конкретным социально-политическим условиям?

 

«Деуниверсализация» свободы

Похожую работу проделали ученые из Польши, предложившие «деуниверсализацию академической свободы – вместо того чтобы пытаться охватить её ускользающую природу».

Авторы анализируют, как именно академическая свобода понималась в Польше в разные исторические периоды. Они предлагают посмотреть, каким образом изменения в представлении об «общем благе» трансформировали ситуацию с высшим образованием и особенно ролью в нем государства.

Авторы приходят к выводу, что политическое вмешательства польского государства в жизнь университетов – под предлогом «общего блага» – подрывала академическую свободу. В этом смысле не вполне понятно, в чем заключается «деуниверсализация» принципа академической свободы. Скорее такой анализ показывает важность политической демократии и опасность для академической свободы идеологического и политического контроля со стороны недемократического государства.

 

Свобода по-французски

Другие исследователи предлагают применить логику «общественного блага» к анализу реализации академической свободы – на этот раз во Франции.

По результатам опроса преподавателей исследователи приходят к выводу, что во Франции общественное благо понимается как основная миссия преподавателей. При этом общественное благо здесь понимается через призму основных ценностей Республики – свободы, равенства и братства. Основными проблемами опрошенные преподаватели называли маркетизацию высшего образования и проблемы экономического неравенства, подрывающие эти самые основные ценности.

 

Свобода в контексте

Стоит различать контекстуализацию академической свободы – то есть ее функционирование в различных социально-культурных и политических контекстах – и универсализм, который носит идеальный, нормативный характер и потому не может наблюдаться в реальной практике Академии, неважно в каком контексте. Именно это и предлагает Симон Маргинсон.

Когда обсуждаются университетские различия в разных культурах, как правило, речь идет о трех разных сферах:

• различия в традициях государств и политических культур (прежде всего, отличия от привычного европейского мира),
• различия в традициях высшего образования,
• различия в отношениях между университетом, государством и обществом.

Маргинсон отмечает: когда обсуждается академическая свобода, эти различия игнорируются, «как будто условия, при которых существует академическая свобода, и ее конкретные практики везде одинаковы». Тем не менее, вполне возможно сочетать универсальное представление об академической свободе с вариациями ее проявлений в реальном контексте.

 

* * *

Идея разделения нормативного и контекстуального в понимании академической свободы кажется достаточно продуктивной. Она отчасти решает проблемы реального разнообразия образовательных систем и очевидного несовпадения их практик с условно нормативными – зачастую понимаемыми как европейские.

Впрочем, это ставит и новые вопросы.

• До каких пределов вариации соответствуют условно нормативной рамке академической свободы?
• Каковы «допустимые погрешности»?
• Каким образом те или иные практики будут измеряться – в категориях универсальных или как «местные практики»?
• Наконец, каким образом защититься от злоупотреблений – попыткой выдать нарушение академических прав и свобод как реализацию их «местного понимания»?

Эти вопросы удивительно похожи на дебаты о разнообразии прав человека.

Просто сравните предложение Джека Донелли внести в понятие универсальности прав человека разные его типы – и логику Маргинсона, предлагающего разделять нормативное и дескриптивное в понимании универсальности академической свободы.

 

Дмитрий Дубровский – кандидат исторических наук, исследователь факультета социальных наук Карлова университета (Прага), научный сотрудник Центра независимых социологических исследований в США (CISRUS), профессор Свободного университета (Латвия), ассоциированный член Правозащитного совета Санкт-Петербурга