Нападение вместо защиты

14 июля | 2021

Почему жалобы на некорректные действия преподавателей превращаются в ответные иски о защите чести и достоинства самого преподавателя.

Дмитрий Дубровский

Фото: Существуют ли инструменты защиты прав студентов — и преподавателей — в ситуации конфликта? (Photo by Bill Oxford on Unsplash)

В учебных заведениях закреплена иерархия. Она предполагает оценки. Оценки влияют на стипендию, а порой и на карьерные перспективы. В этих условиях взаимоотношения студентов и преподавателей – далеко не всегда идиллия.

Иерархия дает «нестойким» преподавателям возможность злоупотребить своим эксклюзивным положением. Это показали последние события в российских университетах, связанные с #MeToo.

Злоупотреблять доверием преподавателей могут в свою очередь и студенты.

Существуют ли инструменты защиты прав студентов — и преподавателей — в ситуации конфликта?

Кто решает университетские конфликты в мире

На волне протестов 1960-х годов в ряде мировых университетов – США, Канады, Австралии – возникли омбудсманы (омбудсмены). Иx задача – быть посредниками в разрешении конфликтов и для преподавателей, и для студентов.

В Британии даже создали независимый орган – офис третейского судьи, который разрешает конфликты, возникающие в университетах.

Омбудсмены объединены в единую ассоциацию – Международную ассоциацию омбудсменов. Их работа базируется на Кодексе этики Ассоциации.

За рубежом омбудсмены давно стали частью общего инструментария по защите академических прав и свобод. Принципы их деятельности:

беспристрастность,
нейтралитет,
конфиденциальность,
что очень важно — неформальность, понимаемая как «неучастие в каких-либо официальных судебных или административных процедурах».

Омбудсмены могут обсуждать как спорную оценку на экзамене, так и случай дискриминации или харрасмента.

Кто решает те же конфликты в России

По примеру западных вузов в российских университетах давно возникли такие же позиции.

В НИУ-ВШЭ это «уполномоченный по правам студентов и аспирантов».
В МГИМО обратились к американо-канадскому опыту, здесь конфликты с участием преподавателей и сотрудников призван разрешать университетский омбудсмен.

С той же целью в вузах создают специальные комиссии.

В 2012 году появился первый уполномоченный по правам российских студентов. Им стал глава организации «Российский студенческий союз» Артем Хромов. Однако уже в 2018-м институт уполномоченного был отменен. Функции защиты прав студентов стал исполнять государственный Российский студенческий центр.

Принцип формальности

Проблемы независимости и неформальности –тот водораздел, что принципиально отличает работу таких медиаторов в России и передовых университетских странах.

Так, Ассоциация славянских, восточноевропейских и евразийских исследований (ASEEES) критиковала Комиссию по вопросам академической этики НИУ-ВШЭ за давление на «профессора Гасана Гусейнова в связи с его публичным высказыванием в Фейсбуке».

Часто этические комиссии, создаваемые в российских университетах, не обладают признаками нейтральности и неформальности, а также последовательности в следовании нормам академической свободы. Эти институты – в нарушение принципа неформальности — включены в административные процедуры.

А потому являются весьма формальными.

Остается идти в суд

Преподаватели или представители администрации, обвиненные в сексуальных домогательствах, единственно возможным местом разрешить конфликт рассматривают суд. Часто их поддерживает администрация. «Если у кого-то возникли претензии — это решается в судебном порядке», — комментировал историю харрасмента на филологическом факультете МГУ и.о. декана Андрей Липгарт.

В университетах просто отсутствуют механизмы разрешения подобных конфликтов, в которых сторонами выступают преподаватели и студенты. Остается одно – идти в суд.

Студенты доказывают неподобающее – а то и преступное — поведение преподавателя. Преподаватель в ответ защищает свои «честь и достоинство» от «клеветы».

Преподаватель vs студент

24 июня Зеленоградский районный суд отказал педагогу Московского государственного института музыки И. Громова в иске против студентки Валерии Перепелицы – она оспорила свое исключение из МГИМ. Педагог требовал защитить свои честь и достоинство и компенсировать тремястами тысячами рублей якобы порочащие его сведения, содержавшиеся в жалобе студентки.
Жалоба вызвала и резкую реакцию ректора МГИМ А. Щербаковой. По ее словам, у студентов «…права на собственное мнение, особенно клеветнического плана, никакого нет».
При этом студенты и преподаватели, пытавшиеся выступить в защиту студентки, подвергались серьезному давлению.

Показательно: жалоба на некорректные действия преподавателя рассматривается… как сведения, унижающие честь и достоинство самого преподавателя.

В современной России такие иски – в тренде. Чаще именно в этом формате чиновники мстят, например, рассказавшим о них журналистам.

Впрочем, по подобным делам необычайно высок процент оправданий.

Нападай, а не защищайся

Тем не менее, практика нападения вместо защиты — удачный ход.

Стандарт доказательств для преступлений такого рода совершенно иной — по сравнению с этическими комиссиями. В ситуации уверенных подозрений в харассменте (статья отсутствует в российском уголовном кодексе) обвинённый обращается в суд, утверждая о клевете. Так, например, поступил профессор РГПУ Александр Кобринский – он обвинил в клевете журналистку, о нем написавшую.

В данном случае стандарт доказывания оказывается существенно выше. Да и предмет доказывания становится иным. Фактически преподаватель предлагает обсуждать, имелся ли в его действиях состав преступления — не обращая внимания на то, что речь шла именно о неэтическом поведении, а не уголовном преступлении.

Мало того – он тут же предлагает оценить жалобу – или публикацию — о неэтическом поведении как клевету.

«Бычков против России»

Преподаватели регулярно прибегают к такого рода уловкам. Одно из таких дел из России дошло до Европейского суда по правам человека.

В октябре 2019 года ЕСПЧ вынес постановление по делу «Бычков против России». В ходе разбирательства обсуждалось, является ли жалоба на преподавателя оскорблением его чести и достоинства.

Преподаватель Таганрогского филиала Российского нового университета сказал студенту, что видит его на занятиях впервые и потому экзамен сдать не позволит. В ответ на негативную реакцию класса преподаватель пообещал проблемы на экзамене.

Одногруппники обратились к директору филиала и указали, что преподаватели мало того что не помогают в изучении предметов, но и грубят. В качестве примера студенты привели преподавателя информатики и его манеру общаться. Плюс якобы тот брал взятки.

Преподаватель обратился в суд. Районный суд в иске отказал. Зато областной суд решил, что студенты нарушили закон и должны выплатить преподавателю по 1500 рублей.

Обратившийся в ЕСПЧ студент Евгений Бычков жаловался на нарушение статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Студенты пожаловались в администрацию вуза и ждали, что их жалобу там же и рассмотрят. Вместо этого их вызвали в суд.

Европейский суд решил, что студенты имели право пожаловаться на преподавателя.

Мало того, письмо студентов не было публичным, не преследовало цель унизить или оскорбить преподавателя. Собственно, уважение и авторитет преподавателя подорваны не были, поскольку публике содержание письма известно не стало.

ЕСПЧ также установил, что «грубое обращение» — оценочное суждение, которое не может пониматься как «клевета» в принципе.

* * *

Решение ЕСПЧ еще раз показало, что «отсутствие эффективного механизма разрешения» конфликтов внутри российских вузов — реальная проблема.

В других странах существуют независимые органы, призванные разрешать такие споры на уровне университета. Они руководствуются не стандартами уголовного или гражданского права, а академической этикой и академическими правилами.

Структуры, призванные решать конфликты в российских вузах, включены в систему принятия административных решений. Вот почему конфликтующие стороны не воспринимают их в качестве непредвзятых арбитров.