Даже при сохранении сложной ситуации в российской науке эмиграция ученых будет сильно сдерживаться внешними преградами.
Ирина Дежина
Фото: количество уехавших из России исследователей за период с конца февраля неизвестно. Более того, нет даже ориентировочных цифр. Image by Tom Fløgstad from Pixabay
Тема эмиграции ученых («утечки умов») на протяжении всего постсоветского периода вызывала острые дискуссии как среди исследователей, так и в масс-медиа ввиду не только ее актуальности, но и политизированности. После 24 февраля «утечка умов» вошла в число топ-вопросов.
В первую очередь обсуждается, сколько и куда уехало ученых. Существенно меньше внимания уделяется анализу факторов притяжения (со стороны других стран) и сдерживания (как внутрироссийского, так и зарубежного), которые определяют масштабы и направленность оттока научных кадров.
Попробуем разобраться, в каком соотношении на сегодняшний день находятся выталкивающие, сдерживающие и притягивающие факторы.
Масштабы оттока исследователей: не только «сколько», но и «кто»
Сколько? Сразу стоит сказать, что количество уехавших из России исследователей за период с конца февраля и до конца мая неизвестно. Более того, по «исследователям» (или «научным работникам») нет даже ориентировочных цифр. Эти люди затеряны в широкой категории «высококвалифицированных специалистов».
Тем более неизвестно, сколько среди уехавших тех, кто отправился за рубеж на время – переждать, на работу по гранту или краткосрочному контракту. Либо – для имеющих возможность работать удаленно – сколько тех, кто временно решил это делать за рубежом.
Основная полемика ведется вокруг единственной категории – ИТ-специалистов. Часть из них, по всей видимости, можно отнести к «исследователям». Но все-таки это особенная группа: именно ИТ-специалисты имеют возможность релоцироваться вместе с компанией или работать удаленно на российских работодателей, находясь за рубежом.
Однако на их примере можно сделать некоторые прикидки масштабов оттока и возвращения.
По результатам опроса сервиса «Хабр Карьера», на конец марта страну покинуло около 70 тыс. ИТ-специалистов. На апрель прогнозировался отток еще 100 тысяч человек.
Предположим, что прогноз был верным. В середине мая глава Минцифры сообщил, что около 80% граждан России, выехавших c конца февраля из страны, вернулись, причем среди них преобладают IT-специалисты. Таким образом, если верить приведенным данным, получается, что за три месяца из страны безвозвратно уехало 30-40 тысяч ИТ-специалистов.
Много ли это? Очень много, если сравнить с оценками масштабов российской научной диаспоры за рубежом. В начале 2000-х годов было установлено, что за 10 лет после распада СССР русскоязычная научная диаспора за рубежом достигла примерно 30-40 тысяч человек. Таким образом отток айтишников за три последних месяца примерно такой же, как всех ученых за десять лет.
Повторюсь, число уехавших ученых неизвестно. Скорее всего масштабы научной эмиграции существенно скромнее, чем отток ИТ-специалистов. Но безусловно этот отток усилился.
Кто? Помимо собственно масштабов, не менее важный вопрос: кто именно уезжает из страны? И здесь картина совсем не оптимистичная.
Обычно исследователи уезжают не для того, чтобы за рубежом заниматься чем угодно. Они хотят оставаться в науке. Чаще всего мотив отъезда – это желание продолжать исследования в необходимых для этого условиях.
Поэтому можно сказать, что ученые не бегут, а именно уезжают, и первыми — те, кого пригласили работать за рубежом. А это безусловно сильные ученые.
Кроме того, страну сейчас покидают приглашенные иностранные ученые, а также ведущие ученые-соотечественники, и это серьезные потери. Именно эти люди создавали костяк зарубежной экспертизы внутри страны, приносили новые знания и культуру научной работы.
В отличие от ИТ-специалистов, в отношении ученых действуют факторы не только выталкивания из страны, но и сдерживания из-за рубежа.
Факторы выталкивания из страны
Факторы выталкивания уже систематизированы и связаны с санкциями, влияющими на все аспекты деятельности ученых. К ним относятся
- проблемы с обновлением оборудования и отсутствием запчастей, вспомогательных материалов и реагентов,
- прекращением доступа к программному обеспечению и информации при отсутствии быстрых заменителей,
- свертыванием международной кооперации,
- сложностями участия в научных конференциях и публикации научных статей.
При этом ситуация развивается динамично, и давление на российскую науку растет. Характерен пример отключения России от базы данных Web of Science, чего не было сделано, например, в отношении Ирана, который более 40 лет находится под санкциями.
Сейчас российская наука будет перестраиваться на новые международные контакты, отличные от тех, которые сложились к настоящему времени, и осваивать другие тематики, в основном имеющие более прикладную направленность – для быстрого решения большого числа экономических и технологических проблем.
«Перестройка» международных контактов и ориентация на прикладные задачи могут вести к необходимости перепрофилирования исследователей, что привлекательно далеко не для всех. Поэтому и эти факторы могут стать выталкивающими.
Факторы сдерживания в России и за рубежом
Одновременно действуют факторы, которые сдерживают отток исследователей из страны. Они могут быть как внутренними, так и внешними.
Внутренние факторы. К внутренним можно отнести введение правительством мер, которые должны смягчить остроту «выталкивающих» проблем. Однако пока благоприятные условия стали формировать только для ИТ-сектора, причем больше для компаний (освобождение на три года от уплаты налога на прибыль, отмена на тот же срок проверок, кредиты по сниженной ставке), чем для специалистов (для них предлагается льготная ипотека и отсрочка от призыва в армию).
В отношении ученых решительных действий еще не предпринято.
Одновременно появляются признаки обострения проблемы финансирования исследований. Предвестником этого стал недавний беспрецедентно высокий конкурс на гранты Российского научного фонда, составивший примерно 30 заявок на грант.
Внешние факторы. Более существенны на сегодняшний день внешние факторы сдерживания эмиграции, то есть действующие за рубежом. Рынок труда в сфере науки ведущих стран перенасыщен выпускниками аспирантур со степенью PhD. Эмигранты становятся конкурентами внутренним кадрам, и преимущества в общем случае не на их стороне. Кроме того, в сегодняшней ситуации предпочтение отдается специалистам из Украины, а не России.
Есть и некоторая степень отторжения – не на государственном, а на частном уровне, в парадигме «Отмены России». Так, некоторые зарубежные ученые отказываются рецензировать статьи российских авторов, принимать российских ученых и студентов на стажировки. Насколько распространено такое отношение, непонятно, поскольку на эту тему слишком много спекуляций. Но информация о подобных кейсах быстро распространяется и формирует фундамент для «сдерживания».
При этом стоит отметить, что, как показал майский опрос группы Russian Field, среди представителей науки минимальная доля (всего 8%) тех, кто поддерживает специальную военную операцию – в противовес остальным профессиональным группам, где поддерживающие составляют от 52% до 57%.
К факторам сдерживания можно отнести и условия жизни за рубежом, особенно когда отъезд происходит без приглашения на работу. В таком случае легче всего начинать жизнь и поиски работы в странах, не требующих виз и/или принимающих российскую банковскую карту МИР. В связи с этим популярными направлениями отъезда стали такие страны, как Армения, Грузия, Казахстан, Израиль, Турция, ОАЭ.
Но и там начинают накапливаться проблемы: жилье дорожает, счет в банке открыть все сложнее, местное население реагирует неоднозначно. И таким образом «просто уехать на время» становится труднее.
Факторы притяжения
Одновременно с растущими числом сдерживающих обстоятельств возникли и «факторы притяжения», связанные с облегчением переезда в другие страны. К ним относятся различные программы зарубежной помощи украинским, российским и белорусским ученым, покинувшим страну, а также инициативы по упрощению получения рабочих виз.
США. В США обсуждается возможность отмены правила, по которому российские специалисты, подающие заявление на получение рабочей визы, должны обязательно иметь американского работодателя. Такое облегчение условий получения рабочих виз предполагается распространять не на всех российских ученых, а только тех, кто получал степень PhD в США или странах ЕС.
Кроме того, интерес представляют избранные специальности, в первую очередь российские специалисты с опытом работы в области полупроводников, космических технологий, кибербезопасности, ядерной инженерии, искусственного интеллекта, космических технологий и ряде других специализированных научных областей. Таким образом, круг потенциальных бенефициаров очень ограничен и вряд ли создаст прецедент серьезного оттока.
Германия. Некоторые изменения происходят и в Германии, которая первая ввела санкции на сотрудничество с российскими научными организациями и вузами.
- Так, в индивидуальном порядке Свободный институт Берлина и университет Гента продолжают принимать заявки от российских специалистов, отдавая предпочтение молодым ученым.
- Кроме того, Германия облегчает получение рабочих виз высококвалифицированным специалистам, куда попадают и ученые.
С начала спецоперации и до начала мая Германия выдалаболее 600 виз российским квалифицированным работникам – в основном в апреле-мае. Такие визы дают разрешение находиться в Германии дольше, чем по 90-дневному «Шенгену». Однако важно отметить, что большинство получивших такие визы уже работали в немецких фирмах.
Израиль. Похожий подход к выдаче виз начинает использовать и Израиль, но только в отношении ИТ-специалистов. Связано это с намерением Израиля стать мировым ИТ-хабом.
В конце марта в израильских СМИ появилась новость о том, что украинцы и россияне, работающие в израильских IT-компаниях, смогут в ускоренном режиме получать разрешение на работу, вне зависимости от того, есть ли у них еврейские корни. Соответственно, такие специалисты могут теперь быстро получать рабочие визы. Однако подготовка такого разрешения на работу – сложная и дорогая для компаний процедура, виза действует три месяца и не дает в дальнейшем права на получение гражданства.
По мере появления новых инициатив по трудоустройству специалистов из России и облегчения получения ими виз, начинают распространяться ошибочные сведения, накаляющие обстановку и раздувающие значимость таких мер. В том числе, например, говорится о намерении США выдать сто тысяч виз российским ученым, что окончательно обескровит российскую науку. Понятно, что это не реалистичные цифры, поскольку в стране в сумме менее 100 тысяч исследователей, имеющих степень кандидата или доктора наук.
Кроме того, если внимательно разобраться с условиями получения виз, то становится очевидным, что льготы коснутся очень ограниченного круга специалистов (молодежи; ученых, получивших научную степень за рубежом; работающих в зарубежных структурах; узких специалистов и т.д.).
Перспектива: соотношение факторов
Пока выталкивающие из науки факторы очень сильны и не сбалансированы условиями внутреннего сдерживания. При этом надежда на смягчение факторов выталкивания в среднесрочной перспективе минимальна. Факторы притяжения извне достаточно слабы, распространяются только на элитарные группы и потому не станут катализатором массового оттока.
В дальнейшем наибольшая неопределенность связана с факторами внешнего сдерживания. Если их действие ослабнет, то это облегчит отъезд ученых из страны. В противном случае даже при сохранении сложной ситуации в российской науке «утечка умов» будет сильно сдерживаться внешними преградами.
0 Комментариев