Российская академия в послереволюционной и нынешней эмиграции.
Дмитрий Дубровский
Фото: В 1922 году советское правительство выслало пароходами и поездами около двух сотен российских ученых. Фото: Vitold Muratov. Собственная работа, CC BY-SA 3.0
Российская академическая наука не впервые переживает опыт массовой и вынужденной миграции.
1917: Отъезд
Революция 1917 года была причиной массового отъезда ученых и преподавателей — многие уезжали по политическим причинам, но немало – по причинам экономическим: попросту бежали от голода и болезней. По историческим свидетельствам, только МГУ в 1919-1920 годам потерял 12 профессоров, не выдержавших голода и моральных унижений. В 1922 году «гуманное» советское правительство выслало за «антиреволюционные воззрения» пароходами и поездами около двух сотен выдающихся российских ученых и философов.
Общее число покинувших Россию ученых и исследователей оценить трудно, однако по самым скромным оценкам из 10 тысяч научных работников и преподавателей дореволюционного времени Россию покинули от 3 до 10 процентов, то есть не менее тысячи человек.
Очевидно, что значительное число ученых и преподавателей высшей школы либо приветствовали новую власть, либо просто смирились с необходимостью сотрудничать с нею.
Русские проекты в мире
Тем не менее, за границей – прежде всего в Германии, Чехословакии, Сербии – оказалось достаточно много российских ученых, преподавателей, и студентов.
Сразу же в 1922 году были созданы российские академические группы в странах, где появилась хоть какая-то академическая эмиграция. В результате их сотрудничества возникали различные научные институции и проекты. В частности, они инициировали создание ряда университетов за рубежом.
- Прага. Наиболее известным из них был Русский народный университет (после 1933 – Русский свободный университет) в Праге. В Праге какое-то время было зарегистрировано целых семь русских университетов. Даже в Карловом университете в Праге появился русский юридический факультет, через который за время его существования прошло более тысячи российских студентов. Активность российских ученых в Чехословакии поддерживалась в рамках известной программы президента Т. Масарика «Русская акция».
- Берлин. Некоторое время студентами занимался и Русский научный институт в Берлине, который позже стал полностью исследовательским .
- Белград. Русская академическая группа создала такой же институт в Белграде.
- Париж. В Париже была создана Русская академическая группа, объединившая профессуру, которая оказалась во Франции.
- Эстония. Небольшая академическая группа сложилась и в Эстонии.
- США. Возникла Русская академическая группа в США, которая еще недавно была активной.
Конференции, семинары, съезды
Эти группы и созданные ими институты не только объединяли профессуру и студентов – беженцев из России. Они активно поддерживали отношения с иностранными научными учреждениями. Члены этих групп участвовали в научных конгрессах, издавали научные монографии, организовывали публичные семинары и научные конференции.
Для координации между различными группами проводились съезды российских академических организаций. Первый из съездов прошел в Праге. Важно отметить: политическое разнообразие взглядов депутатов вполне приветствовалось. Однако наиболее радикальных представителей сообщества – как справа, так и слева- старались не приглашать на съезды, чтобы избежать возможного раскола.
Важно отметить, что российские сообщества не только занимались наукой и образованием, но и активно собирали пожертвования, помогали ученым и студентам, которые оказались в трудном положении. Так, в 1922-1930 годах в Западной Европе действовал «Комитет по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей», или «Федоровский комитет» (по имени своего руководителя М.М. Федорова), Его задачей было помочь в получении высшего образования тем, кто из-за войны и революции не закончил университет в России.
1920-30-е: достижения и потери
Наиболее активно российские группы работали в 1920-х- середине 30-х годов. Их очевидной функцией было продолжать исследования, прежде всего в области языка, истории, политики, социума, культуры России.
В этом, как кажется, была их сила – и одновременно слабость. Концентрация исключительно на СССР делала их знание востребованным, особенно в ситуации политического напряжения 20-х. Но при этом такие центры критически зависели от конъюнктуры и политического климата в той или иной стране.
Политические потрясения 30-х годов – прежде всего приход к власти Гитлера, отъезды ученых, отсутствие новых ученых – уже к концу 30-х годов фактически остановило работу этих сообществ или превратило ранее независимые институции в придаток науки Третьего рейха.
Это особенно заметно по истории Русского свободного университета в Праге. После начала нацистской оккупации университет фактически превратился в военную академию, где преподавались военные дисциплины, связанные с противодействием Красной армии.
Уехавшие и оставшиеся
Тем не менее вклад российских академических групп в развитие российской науки, а также национальных наук приютивших их стран трудно преуменьшить. Другое дело, что раскол между академиями в целом был громаден, а сотрудничество все менее и менее вероятно – и даже опасно для тех, кто оставался в СССР.
Кроме того, сами деятели академического зарубежья негативно оценивали деятельность ученых, которые остались в СССР. Например, они называли академиков С.Ф. Ольденбурга и А.Е. Ферсмана «соглашателями» за сотрудничество с коммунистической властью и не допускали другого пути для спасения российской науки, нежели эмиграция.
Впрочем, далеко не все ученые были с этим согласны. В 1922 году академик В.И. Вернадский утверждал:
«Научная работа в России идёт, несмотря ни на что… Очень интересно это столкновение – частью поддержка, частью гонение – научной работы в Советской России. Сейчас должна начаться идейная защита науки – но и наука должна брать всё, что может, и от своих врагов, какими являются коммунисты».
После 24 февраля
После 24.02.2022 – нападения России на Украину – фактически начался следующий этап вынужденной академической миграции. Правда, нынешняя ситуация с уехавшими учеными и преподавателями не настолько очевидна, как это было после революции 1917 года.
По предварительным исследованиям, даже количество ученых, покинувших Россию, серьезно превышает академическую послереволюционную эмиграцию. Центры этой эмиграции изменились.
Количество. Сейчас речь идет как минимум о десятках тысяч человек, связанных с наукой и высшим образованием, которые покинули Россию после начала войны, прежде всего боясь закрытия границ и всеобщей мобилизации.
География. Направление их отъезда также изменилось. С одной стороны, традиционно российские ученые и исследователи стремились попасть именно в страны Европейского союза – Германию, Францию, Чехию, Польшу – или Великобританию.
Однако из-за резко изменившейся визовой политики они оказались в основном в странах, безвизовых для россиян, – Грузии, Армении и Турции.
Многие, уехавшие в начале марта-апреле, даже иногда возвращались в страну, чтобы уладить дела, брошенные в спешке.
Для некоторых отъезд был связан с соображениями личной безопасности – либо уже начавшимся преследованиями со стороны государства, либо их угроза. Хотя их доля в общей академической миграции, по-видимому, невелика.
Новые «старые» проекты
Сразу после отъезда многие российские ученые и преподаватели примыкают к существующим проектам – как научным и преподавательским, так и проектам помощи. Последние проекты зачастую создавали те, кто уже находился за рубежом и имел определенные контакты и возможности для поддержки ученых и преподавателей, покинувших страну.
Свободный университет. Многие примкнули к уже существовавшему Свободному университету, который стал местом существования свободных от идеологической цензуры преподавания и науки. В нем основным языком преподавания остается русский.
Университет Новой Европы. Другим проектом в этой области стал Университет Новой Европы, миссия которого – предлагать работу пострадавшим от войны ученым и преподавателям; в нем преподавание планируется вести на английском языке.
Сеть поддержки AKNO. Зарубежные университеты, в частности, из Германии, также начали активно поддерживать академических беженцев, не только украинских ученых, но и тех, кто бежит из стран-агрессоров – России и Беларуси, в частности, создав сеть помощи и поддержки для ученых AKNO .
Дискуссия только началась
В рамках начавшейся дискуссии некоторые ученые и преподаватели, покинувшие страну, упрекают оставшихся в «соглашательстве» и «работе на войну» — так же, как и послереволюционная эмиграция. Они считают морально сомнительными исследования и преподавание в вузах, чьи ректоры публично и ясно поддержали войну.
В то же время другая часть эмиграции отмечает, что оставшиеся в России «…возвращаются в аудиторию, чтобы пусть негромко, но рассказать студентам о Ханне Арендт».
Многие группы ученых пытаются сформулировать, что необходимо делать в условиях войны и эмиграции, когда большая часть сообщества – например, ученые в области гуманитарного и социального знания – не могут эмигрировать не столько по политическим, сколько по личным причинам. Так, российские ученые создали группу «Социальные исследователи вне границ», где обсуждают последние исследования вынужденной академической мобильности, групп помощи, изменений в академическом этосе и т.д.
* * *
Очевидно, что через полгода начала войны и отъезда ученых трудно говорить о тенденциях в российском академическом сообществе за рубежом. Впрочем, очевидно, что многие проблемы, стоявшие перед академическими беженцами после революции, вполне родственны нынешним – прежде всего, моральные и финансовые.
В то же время, очевидно: задачей научной эмиграции станет сохранение и воспроизводство научных и исследовательских кадров для будущей России. В условиях продолжающейся войны и академического бойкота, который в ряде случаев распространяется и на покинувших Россию ученых и студентов, это будет особенно трудно.
0 Комментариев