Государство может цензурировать исследовательскую деятельность в университетах, но не остановит обсуждение научных проблем на независимых платформах.
Петр Торкановский
Фото: Исследователи создают пара-академические каналы — низовые сообщества, ридинг-группы, чаты и сайты – для обмена опытом и академических дискуссий в обход цензуры. Photo by Dimitri Karastelev on Unsplash
В российских университетах академические свободы социальных исследователей и философов ограничивают уже много лет. При этом далеко не всегда это прерогатива прикрепленных к университетам силовиков или государственных органов, выискивающих неблагонадежных авторов научных публикаций.
Начинающие исследователи и студенты нередко сталкиваются с газлайтингом, самоцензурой и непрофессионализмом научных руководителей или административного персонала университетов.
Можно выделить как минимум 4 уровня ограничений, которые накладываются на работу исследователей и студентов:
1. Ограничение по подходам (frameworks)
Далеко не все исследовательские оптики или подходы, признанные международным научным сообществом, доступны российским исследователям.
Например, часто дискриминируются феминистские исследования. Несмотря на то, что официального запрета на использование феминистских подходов в социальных науках в России нет (хотя в апреле 2023 года и распространялись слухи о подготовке законопроекта о признании феминизма «экстремистской идеологией»), сотрудники российских университетов часто не разбираются в теме или попросту не хотят иметь дела с потенциально политизированными работами.
В ещё более тяжелом положении находятся исследователи, использующие квир-оптику или изучающие жизнь ЛГБТК+ людей. Университеты могут отказывать им в возможности проводить исследования, опасаясь государственных репрессий.
2. Ограничение по темам
Российские исследователи также часто ограничены в выборе тем для своих исследований.
К примеру, научные руководители могут отказывать студентам в изучении тем, связанных с деятельностью российских оппозиционеров или работой независимых медиа. В прошлом университеты также закрывали программы по потенциально «опасным» темам — например, посвященные демократии и правам человека.
3. Ограничение по данным
Социальные исследователи, работающие в России, знают, что данные по определенным темам засекречены — или же их просто невозможно собрать.
В частности, это касается статистических данных — например, информации о потерях российских военных в мирное время. Полевая работа учёных, проводящих качественные исследования, также оказывается под угрозой из-за репрессивных законов, таких как закон о «фейках» о российской армии.
4. Ограничения, связанные с человеческим фактором
Даже политически нейтральная исследовательская работа, посвященная, например, современным философским теориям, может быть ограничена из-за некомпетентности академического персонала. В условиях, когда значительная часть старших академических сотрудников в российских университетах не владеет иностранными языками или принципиально придерживается политики «изоляционизма», студенты, интересующиеся современными теориями, вынуждены выбирать более конвенциональные и менее интересные им темы для своих работ.
Пара-академические инициативы как исследовательская оптика
Государство и университеты могут цензурировать институционализированную исследовательскую деятельность, но не могут запретить людям обсуждать волнующие их проблемы и академические тексты на независимых платформах.
В России сочетание общественного запроса на научное знание и государственной цензуры привело к распространению пара-академических инициатив — низовых сообществ, ридинг-групп, каналов, чатов и сайтов, которые исследователи создают для общения, обмена опытом и академических дискуссий.
О термине
Термины «пара-академическое производство знания» и «пара-академические сообщества» применяются исследователями для обозначения «коллективов людей и практик, которые существуют одновременно внутри, снаружи и наряду с конвенциональной академией».
В современном европейском и американском академическом контексте так часто называют инициативы, собирающие вместе талантливых исследователей, которые не могут найти место в университетах из-за нестабильного академического рынка; или тех, кто совмещает преподавание «конвенциональных» предметов в университетах и «менее конвенциональных» — на альтернативных площадках.
Советский драйвер
В европейской и американской науке ключевым драйвером для возникновения пара-академических инициатив была неолиберальная экономическая политика. В российском контексте более важную роль играют политические и культурные особенности академической среды.
На производство научного знания влияет академическая цензура и самоцензура.
Кроме того, можно предположить, что на интенсивное развитие пара-академических проектов повлияла гумбольдтовская образовательная традиция, перекочевавшая в советское, а затем и в российское образование. Она постулирует, что у образования (в первую очередь, высшего) есть воспитательная и общеобразовательная функции.
Советский образ «интеллигента» — это образ не только профессионала в своей области, но и человека, обладающего широкой эрудицией, разбирающегося как в науке, так и в культуре, искусстве, политике и других сферах жизни, не всегда относящихся напрямую к его работе.
Такое представление о финальной цели образования в совокупности с высокой централизацией научной жизни и устойчивыми неформальными связями между исследователями привело к тому, что социальных исследователей интересует работа коллег из смежных дисциплин.
В частности, это касается работ, посвященных фундаментальной и современной социальной теории и философии — но не только. Молодые социологи читают современных философов, молодые антропологи следят за тем, что пишут политологи и литературоведы.
География пара-академических сообществ
Само по себе возникновение пара-академических сообществ в условиях политической цензуры и интенсивной государственной пропаганды —не уникальная российская история.
Инициативы, которые можно отнести к пара-академическим, возникали, например, в Чехословакии после советского вторжения 1968 года и Польше конца 1970-х годов. В XXI веке активное распространение пара-академических инициатив, в рамках которых исследователи могут заниматься маргинализируемыми в академии темами, можно наблюдать в Турции. Кстати, список этих тем во многом совпадает с темами, которые часто «нежелательно» исследовать в России.
Какие российские инициативы можно назвать пара-академическими
Единого списка пара-академических инициатив не существует. Новые низовые коллективы исследователей появляются ежедневно, а старые периодически закрываются по самым разным причинам.
Тем не менее, в российском контексте можно выделить несколько ключевых типов пара-академических инициатив:
1. Авторские инициативы
Российские исследователи, в том числе работающие или учащиеся за рубежом, часто ведут авторские блоги или каналы в Telegram. Несмотря на то что темы таких каналов могут быть довольно нишевыми (например, «экспериментальная теология в объектно-ориентированной перспективе» или «латиноамериканская антропология»), некоторые каналы насчитывают тысячи подписчиков.
2. Коллективные инициативы, посвященные конкретным темам
Пара-академические сообщества часто инициируются учёными, которые объединяются вокруг общего интереса к конкретной социальной теории или исследовательской оптике (например, «левый акселерационизм» или «этнометодология»).
3. Коллективные образовательные инициативы
Такие инициативы создаются исследователями в образовательных целях. К их числу можно отнести, например Свободный университет или Новую школу политических наук.
4. Коллективные научные инициативы
Эти инициативы направлены в первую очередь на производство оригинального научного знания. Пример такой инициативы — Лаборатория публичной социологии, проводящая независимые социологические исследования, или коллектив Posthuman Studies Lab, изучавший нечеловеческих акторов на постсоветском пространстве.
Зачем изучать пара-академические инициативы
Одна из потенциальных линий критики пара-академических инициатив может быть связана с вопросом об их «научности».
Участники пара-академических инициатив как в России, так и в других странах, часто воспроизводят практики, характерные для научной работы в социальных науках: собирают ридинг-группы для коллективного обсуждения текстов и теорий, пишут и публикуют собственные работы с опорой на концепции академических учёных и так далее.
Тем не менее, отказ от институциональной аффилиации означает и отказ от строгого соблюдения научных стандартов. Например, тексты, публикуемые пара-академическими сообществами в социальных сетях и на онлайн-платформах, конечно, не проходят строгий процесс двойного слепого рецензирования.
Так можно ли в таком случае считать пара-академические инициативы частью науки? И если нет, то зачем обращать на них внимание?
Новое знание, производимое пара-академическими проектами, действительно не соответствует всем формальным критериям «научности». Тем не менее важно иметь в виду, что в авторитарных странах идеология и социальные науки могут быть тесно связаны. Когда в университетах открываются программы по дисциплинам типа «Вестернологии», а профессора рассматривают Scopus и Web of Science как инструменты давления на Россию и обсуждают внедрение в учебную программу предметов типа «Патриотики», формальная аффилиация с академическими институтами перестает быть гарантом качества научной работы.
Для изучения пара-академических инициатив есть по крайней мере три причины:
Научная причина. Академическое знание не существует в вакууме. Как показывают современные исследователи социального знания, на содержимое научных публикаций влияет огромное количество факторов: от круга чтения и бэкграунда исследователя до его общения с романтическими партнёрами.
Пара-академические и академические сообщества в России тесно переплетены. Из нишевых личных интересов исследователей иногда вырастают академические программы, а полемика в соцсетях служит предлогом для пересмотра классических дискуссий в научных журналах.
Политическая причина. Как пишет Доминик Зелинский, исследовавший андерграундные философские кружки в Чехословакии конца 1960-х годов, члены неформальных пара-академических инициатив нередко используют своё участие в них для наращивания политического капитала. После коллапса авторитарных систем они могут стать представителями новых политических элит.
Кроме того, студенты и молодые академические исследователи нередко оказываются одним из ключевых драйверов политических изменений. Изучение их интересов и запросов позволяет составить более полное представление о политическом климате региона.
Регионалистская причина. Исследование исключительно институционализированной науки в авторитарных странах, таких как Россия, может приводить учёных к ложным выводам о состоянии региональной науки и интересах учёных.
Например, анализ научных статей, опубликованных после вторжения в Украину, может показать, что исследователей не интересует критическое осмысление войны или другая критика политического режима. Однако в реальности отсутствие публикаций будет говорить не столько об интересах учёных, сколько о цензуре в академии (которую ученые могут обходить или не обходить за её пределами). Это может показаться очевидным, однако и в российском контексте исследователи уже рассуждали о потенциальном «конце российских социальных наук» в контексте растущей идеологизации и цензуры в академии.
Изучение пара-академических проектов, как и в целом внимание к комплексным практикам производства научного знания — это противоядие от упрощений, нередко присущих исследованиям авторитарных стран.
0 Комментариев