Особенности специфического нетворкинга для продвижения своих и лояльных. Часть 1
Катя Иванович
“Бойтесь данайцев, дары приносящих”
Вергилий, «Энеида»
Фото: Дары сложны для выявления и не подпадают под определение коррупции – в схеме нет факта обмена вознаграждения на академический сигнал. Photo by Taras Chernus on Unsplash
Сегодня, когда российская наука находится под международными санкциями и многочисленными внутренними ограничениями, стоит обратить внимание на особенности международной гонки университетов, в которой российские вузы принимали активное участие последние 10 лет.
Анализ скрытых сторон академического мира позволит ответить на вопрос: как под прикрытием декларируемых интернациональных ценностей формировалось благодатная почва для прессинга академической свободы? Почему появилось так много представителей академии, кто активно поддерживает и легитимирует любой политический выбор государства?
5-100: Успешная пиар-кампания
Яркая черта российской академии последних двух лет – резкий диссонанс между новыми ориентирами и академическими лозунгами предыдущих периодов.
Начиная с 2000-х, российские власти активно демонстрировали усилия по интеграции в глобальную академическую среду. Множество проектов в области науки и образования официально базировалось на общепринятых академических ценностях.
Одним из наиболее заметных в области образования был Проект 5-100 (российский вариант программы превосходства). Его целью заявлялось вхождение к 2020 году, как минимум, 5 российских вузов в 100 лучших университетов мира хотя бы в одном из трех ведущих международных рейтингов.
Как оказалось, благая цель повышения конкурентоспособности национальных вузов может приводить к определенным диспропорциям и создавать не только реальные, но и ложные сигналы на академическом рынке.
- С одной стороны, международные рейтинги университетов отражают результат конкуренции.
- С другой стороны, в условиях накачивания ресурсами определенных игроков о честной конкуренции не может быть и речи.
Проект 5-100 стал громкой пиар-кампанией – наряду с такими мега-событиями как Олимпиада 2014 в Сочи или Чемпионат мира по футболу 2018. Аудиторией пиара был не только внутренний потребитель. Основным объектом для демонстрации успеха стали зарубежное научное сообщество и международные институции. Они выступали в определенной степени донорами видимой «демократизации» страны.
Позитив вопреки всему
Участники проекта 5-100 активно выделяли средства на привлечение абитуриентов, «покупку престижа» зарубежных ученых, рекламу в СМИ и академических изданиях, строительство мавзолеев науки и потемкинских деревень.
Хотя по итогам проекта ни один его участник не вошел в сотню ни в одном целевом глобальном рейтинге, СМИ, официальные лица и топ-менеджмент вузов акцентировали внимание только на его позитивных сторонах. Даже после февраля 2022-го текущие негативные моменты приписывают исключительно санкциям последних двух лет. Как это ни парадоксально, но положительные оценки встречаются даже у тех, кто уехал из страны, оставив руководящие позиции в ведущих российских вузах.
Причины, возможно, стоит искать в механизмах специфического нетворкинга, который существовал в российской академической среде с советских времен (и часто именовался блатом). Этот нетворкинг приобрел особые формы, когда потребовалось реализовывать государственные академические инициативы.
Конфликт интересов в рейтинговой гонке
Конфликт интересов в любой сфере может значительно менять дизайн системы и результаты ее оценки.
Российские и зарубежные ученые были активно включены в реализацию различных государственных проектов – как эксперты, члены и председатели наблюдательных и иных советов.
- С одной стороны, они выполняли контролирующие и консультирующие функции.
- С другой, получали определенные академические сигналы престижа, финансовые и иные личные выгоды.
Итоговые выводы комиссий различных проектов, в частности проекта 5-100, как правило, содержали позитивную оценку. Таким образом, сложилась определенная система сигналов, которая по факту выступала ширмой для особого нетворкинга.
Эта проблема касается не только России, но и многих стран, которые декларируют задачу построить университеты мирового уровня в сегодняшних академических условиях.
Стороны обмена
Специфика российского академического рынка такова, что вузы не заинтересованы в изменении своего статус-кво. Отдельные университеты представляют собой сплоченные коллективы согласных — «yes-men». Их задача – легитимировать внедрение частных интересов руководства в деловые процессы организации. Однако в рамках государственного финансирования необходимо демонстрировать рост измеряемых показателей.
Распределители ресурсов прекрасно адаптировали практику обмена советского периода. В условиях такого дизайна системы участники обмена отлично защищены от любой внутренней конкуренции – с помощью «карманных» кадровых и иных комиссий.
Университеты оплачивают перелеты, гостиницы, рестораны для председателей наблюдательных советов и членов различных комиссий. Те, в свою очередь, принимают решения о продлении финансирования.
Так обстоят дела как в университетах, которые реально старались улучшать свои показатели, так и в организациях, захваченных «рентоискателями» еще во времена «лихих 90-х». В результате в отдельных вузах коррупция приобрела пугающие формы.
В результате рейтинговой гонки конфликт интересов вышел далеко за пределы отдельно взятой страны и приобрел интернациональный облик.
Вуз покупает услуги рейтинговых агентств, но при стандартных условиях не может попасть в рейтинг – и рейтинговая система меняется. Появляются дополнительные подразделы рейтинга, и вуз получает возможность хвалиться достижениями.
Именно эта открытая «помощь» со стороны рейтинговых систем и позволила заменить глобальные рейтинги на их локальные и предметные суррогаты в итоговых результатах проекта 5-100.
Обмен академическими “любезностями”
Ассортимент академических даров для обмена разнообразен:
- от должностей-синекур до формального/фиктивного руководства подразделением,
- от привлечения к имитации разработки образовательных программ до включения в грант для легитимации получения денег нужным коллективом,
- от организации защиты конкретного соискателя до создания целой карьерной траектории для многочисленных друзей и родственников университетской элиты.
Процесс обмена дарами затронул все стороны академического мира.
Ученая степень как объект обмена
Ученая степень – значимый сигнал академического рынка. Теневая сторона получения ученых степеней давно привлекает интерес исследователей. Достаточно вспомнить проект «Диссернет», вольное сетевое сообщество экспертов, разоблачающих мошенников от науки. Однако в рамках нетворкинга эти теневые схемы получили новую форму воплощения, которая практически избежала критического анализа со стороны академического сообщества.
В результате того, что внутри академических программ финансирования активно формируются специфические сети, покупка-продажа степени уже не выглядит таковой. В «сделке» вообще не фигурирует денежное вознаграждение за «продажу диплома». В определенной степени ее можно классифицировать как «защита по блату».
В то же время процесс приобретения вожделенной степени облекается в одежды межрегионального – и даже международного – сотрудничества. Например, председатель российского диссертационного совета приглашается вузом для выполнения неких работ или услуг. Одновременно соискатели вуза – из числа лиц, приближенных к руководству – становятся обладателями ученой степени в выбранном совете.
Все выглядит весьма прилично и вроде бы соответствует принципам академической этики. За кадром остается вопрос, могли бы те же соискатели защититься без такого непрямого финансирования?
Подобные «междусобойчики» существовали и в советскую эпоху. Однако активное использование средств академических проектов для продвижения «своих» делает систему еще более коррумпированной – и недоступной для исследователей, которых не патронируют распределители ресурсов.
Наращивание нетворкинга может носить разные формы. Но элементы дарообмена активно добавляют привкус конфликта интересов во многие защиты.
Так, среди кейсов есть турне по туристически привлекательным университетам Европы для группы российских и иностранных сотрудников, совершенное при финансовой поддержке российского вуза. Почему российская организация финансирует совместные зарубежные поездки представителей своего кадрового резерва с иностранными профессорами? Ответ кроется в незначительном обстоятельстве: иностранные участники поездки являются либо супервайзерами, либо членами борт-комити европейского университета, где периодически успешно защищаются отдельные представители российского вуза.
Формирование нетворкинга могло носить и более целенаправленный характер, когда иностранные супервайзеры просто нанимались российскими вузами как международные специалисты. Такая схема по факту могла позволить приобрести PhD сразу целому ряду сотрудников из кадрового резерва.
В одном случае супервайзер был в непосредственное подчинении у своего PhD студента. И талантливый молодой представитель кадрового резерва совмещал руководство подразделением в одном из регионов в своей российской альма-матер с учебой в престижной магистратуре в Москве и на PhD-программе в западной Европе. Руководящая работа не помешала защитить с разницей в несколько дней две диссертации по совершенно разным тематикам — магистерскую (в Москве) и PhD (в Испании).
Подобные дары сложны для выявления и не подпадают под определение коррупции – в данной схеме нет факта прямого обмена вознаграждения на академический сигнал.
Однако, когда схема с трудоустройством супервайзера в российский вуз плюс защита в одном и том же совете европейского вуза из года в год повторяется для целого ряда сотрудников кадрового резерва, возникает некий «оптовый PhD нетворкинг». Стоит ли удивляться, что данный европейский вуз становится столь популярен у российских соискателей. Ну и конечно, это отражается на положении этого вуза в рейтингах.
Такой дарообмен, действительно, весьма взаимовыгоден, причем даже для его институциональных участников. Вот только что выигрывает общество от такого сотрудничества и продвижения “своих” и лояльных?
Катя Иванович — независимый исследователь
0 Комментариев