На кого влияют санкции

О влиянии санкций на российскую науку стали говорить сразу же после их введения в 2014 году. Но и сегодня, спустя шесть лет, нет достоверных данных о том, действительно ли санкции существенным образом сказались на ученых, привели ли к осложнениям и явным ограничениям.

Ученых, на которых могли повлиять санкции, следует разделить на две группы:

• представители технических и естественных наук, а также классические гуманитарии, изучающие проблемы, не связанные с текущим состоянием дел;
• ученые, которые занимаются обществоведческими или гуманитарными исследованиями, касающимися современного состояния общества.

Оценки для этих групп – разные.

Что изменилось после введения санкций

Для представителей естественных наук могли возникнуть осложнения, связанные с организацией научной работы, например покупкой и доставкой реактивов, оборудования, ранее закупавшихся в странах, которые ввели санкции. При этом санкции вряд ли серьезно сказались на самом предмете исследования, на формулировании исследовательской задачи и описании ее результатов.

Для обществоведов и гуманитариев, занимающихся проблемами современности, санкции оказались более травматичными.

Во-первых, сократилось число источников финансирования.

Представительства целого ряда зарубежных фондов, в первую очередь американских, ушли из России после вступления в силу законов об иностранных агентах и нежелательных организациях (мы писали об этом подробно в материале «Россия: иностранных агентов станет больше»). Большинство таких фондов выделяло средства именно на общественные науки.

При этом внутри страны источников финансирования для гуманитариев и обществоведов не так много. Научные фонды отдают предпочтение естественным и техническим наукам – это можно увидеть, проанализировав тематику поддержанных проектов Российского научного фонда. Та же пропорция – и в проектах Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ). Среди лучших проектов, поддержанных фондом, нет актуальных гуманитарных.

Был специальный фонд для общественных и гуманитарных наук – Российский гуманитарный научный фонд, но как раз в период после санкций – в 2016 году – он был присоединен к РФФИ. Это не улучшило положения обществоведов и гуманитариев.

Во-вторых, сузился круг тематик, по которым проводятся исследования.

Это неизбежный процесс в условиях, когда разнообразие источников финансирования снижается, при этом усиливается ориентация на приоритеты оставшихся программ. Например, в РФФИ по направлению «науковедение» стало подаваться много заявок на проекты, которые касаются так называемых «хайповых», горячих тем. Среди них – проблемы библиометрической оценки или различные аспекты цифровизации. Эти темы связаны с установками, которые даются правительством.

При этом, согласно моим наблюдениям, полученным в результате работы в экспертной секции «Науковедение» РФФИ, оригинальных, в том числе теоретических изысканий стало меньше.

Не отслеживается зарубежный дискурс, то есть направления в науковедении, которые актуальны в странах с развитой наукой, например:

• исследование феномена «групповой» науки (team science) и ее влияния на организацию исследовательской деятельности,
• изучение эффектов междисциплинарности (появляется все больше сомнений, что междисциплинарность – безусловный путь к прогрессу).

Тема влияния санкций на науку также мало изучается, поскольку она политически чрезвычайно чувствительна.

Два опроса о научном сотрудничестве

В 2017 и в 2018-2019 гг. я проводила два качественных исследования о научном сотрудничестве:

• между Россией и Францией (стр. 101-115),
• между Россией и США (статья I.Dezhina, E.Wood. U.S.-Russian Science Collaboration: Five Key Factors in Mutually Beneficial Partnerships направлена в редакцию журнала Social Studies of Science).

В обоих случаях выборки были небольшими (44 человека и 26 человек соответственно), так что результаты нельзя распространять на всю науку или какие-либо ее области. Тем не менее отклики ученых – это важный срез не только того, что говорится о международном сотрудничестве, но и как об этом говорится.

В двух опросах ставился, в том числе, и вопрос о том, как на науку влияют санкции. Он оказался одним из самых трудных для респондентов. По моим наблюдениям – не потому, что респонденты не знали ответов. Они не хотели об этом откровенно говорить даже на условиях анонимности.

В российско-французском исследовании принимали участие представители естественных наук, математики и несколько гуманитариев – историки, филологи, не занимающиеся проблемами современности.

В российско-американском исследовании опрашивались только представители естественных наук.

Таким образом, были получены данные по небольшому «срезу» наименее затронутых санкциями дисциплинарных групп.

Российско-французское сотрудничество: важность научной дипломатии

Согласно этому исследованию, в целом влияние санкций не было признано. Нередко ответы были выстроены в логике: «Они, конечно, влияют на кого-то, но не на нас».

Французские ученые были очень оптимистичны в оценках. Большинство утверждало, что санкции не могут повлиять на научное сотрудничество.

При этом косвенные признаки говорили о том, что все-таки санкции – это бремя, ученые не раз сказали о необходимости развития научной дипломатии. В частности, с российской стороны звучало мнение, что научное сотрудничество может «противостоять» ухудшающейся геополитической обстановке:

«Когда в политике становится хуже, отношения в науке улучшаются, потому что это попытка компенсировать сложности политического климата. Конечно, в СССР было намного сложнее, но тем не менее даже тогда иностранные ученые к нам приезжали».

(российский биолог)

«Жан Пьер Соваж когда-то сказал, что ученые должны быть проповедниками культуры… Только ученые как независимые люди могут быть проповедниками мира».

(российский химик)

Российско-американское сотрудничество: ностальгия по ушедшему

В российско-американском исследовании тема санкций звучала резче.

Важно отметить, что у респондентов был в основном давний опыт сотрудничества, и они рассматривали санкции как один из признаков общего ухудшения отношений между двумя странами. Такие настроения были особенно сильны среди российских ученых.

Респонденты говорили о том, какими хорошими были времена с конца 1990-х до начала 2010-х с точки зрения простоты организации международных связей. Так, ученые активнее участвовали в международных конференциях, в том числе на территории США.

Интересно, что, согласно официальной статистике, после 2014 года расширились возможности российских исследователей стажироваться за рубежом и участвовать в международных конференциях. Правда, это в первую очередь касается вузов, причем прежде всего университетов, участвующих в проекте 5-топ 100. То есть на общем неблагоприятном геополитическом фоне появляются избранные.

Российские респонденты говорили и об изменении регулирования с американской стороны – усложнение визовых режимов, развертывающаяся волна неприятия сотрудничества с четырьмя странами – Китаем, Россией, Ираном и Северной Кореей. Упоминалось, что «при прочих равных» в США предпочтут европейского партнера, потому что за сотрудничество с российским ученым, возможно, придется «оправдываться».

Более того, оглядываясь назад, некоторые ученые жалели, что не использовали «лучшие времена» для того, чтобы уехать из страны.

«Если бы политическая обстановка в 1993 году – а это было время надежд, и мы как раз начали сотрудничество, – была такая же, какой она стала в 2014-м, я бы не вернулся из США».

(российский генетик)

Труднее всего измерить, как меняется атмосфера в науке. Можно выделить только отдельные «приметы». Одно из самых драматичных последствий влияния санкций, последовавших за ними ограничений, а также пропаганды в обеих странах – рост настороженности по отношению друг к другу, потеря доверия.

«Пропало доверие. Слишком много вбрасывается различными масс-медиа. И это не только Russia Today, но и CNN».

(американский физик)

О влиянии санкций на образ мыслей

К сожалению, наука не может полностью изолировать себя от политики. Научная дипломатия – паллиативное решение. У нее очень тонкая грань с пропагандой, и если переступить границу, «дипломатия» начнет отталкивать, а не притягивать страны.

Другая проблема – влияние санкций постепенно начинает переплетаться с внутренними ограничениями, такими как закрытие фондов или усложнение взаимных визитов. Санкции стали триггером, не только запустившим экономико-политические изменения, но и повлиявшим на образ мыслей, ментальные процессы. А это намного сложней исправить.