Правительство приостановило учет индексации публикаций российских ученых в международных базах данных.

Ирина Бусыгина

 

Фото: До недавнего времени само наличие публикаций было важнейшим критерием оценки эффективности научного учреждения в России. Photo: Plumbago56 on Pixabay; Pixabay License

 

Без обмена научными результатами наша профессия не имеет смысла

Это был тяжелый путь. Более двух десятилетий российские ученые в социальных науках долго (и мучительно) учились тому, как публиковаться в зарубежных (преимущественно англоязычных) рецензируемых журналах.

Трудно написать качественный текст, представляющий результаты исследования, а не общие рассуждения.

Трудно написать его на профессиональном английском языке (кстати, никаких денег на proof-reading не давали и в лучшие времена; я всегда делала это за свой счет).

Трудно получать отказы из журналов, переделывать тексты, посылать опять и ждать, очень долго ждать.

Стимулом преодоления этих трудностей были не деньги, а понимание того, что без обмена научными результатами, без их постоянного обсуждения с коллегами – вне зависимости от места их проживания – наша профессия не имеет смысла.

Самые большие трудности пришлись на долю тех, кого не учили этому в университетах, потому что образование этого не предусматривало. Более молодым было легче, но тоже очень непросто.

 

Репутация российских ученых как капитал

И вот постепенно мы накопили то, что я бы назвала «капиталом» — репутацию российских ученых, да, репутацию меньшинства, потому что большая часть исследователей из России так и не вышла с публикациями за пределы страны, но тем не менее. И тем дороже.

В университетах (в ВШЭ прежде всего) была создана система, которая поддерживала накопление этого «капитала», стимулируя преподавателей публиковаться в хороших журналах, поскольку само наличие таких публикаций, а также цитируемость были важнейшими критериями оценки эффективности научного учреждения.

 

Язык «национальных интересов»

Что будет сейчас с этим так трудно накопленным капиталом?

21 марта этого года федеральное правительство России поддержало предложение Минобрнауки приостановить в этом году учет индексации публикаций российских ученых в международных базах данных и участия в зарубежных научных конференциях. Правда, министр уточнил – это решение не означает запрет или ограничение на публикации:

«Мы не призываем отказываться от публикаций в Web of Science и Scopus. Россия должна оставаться на переднем крае мировой науки. Но нужно исходить из наших национальных интересов».

Для меня выбор слов говорит о многом: похоже, передний край мировой науки (сильно сказано: в социальных науках Россия, конечно, была на крае, но не на переднем, хотя и это было достижением) не сочетается с национальными интересами.

А если более конкретно, то позиция Минобрнауки означает вот что.

Будет создана национальная – то есть суверенная — система оценки результатов научных исследований и разработок. Первые обсуждения этой системы уже идут. Защищать старую систему, хоть как-то поддерживавшую накопление «капитала», по сути, некому.

Вот выдержка из выступления Алексея Громыко, директора Института Европы РАН, на заседании Временной комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела РФ:

«текущая ситуация ребром ставит вопросы о перегибах в наукометрике. Наукометрика должна быть исправлена… естественно мы говорили всегда о том, что наука по своей природе международная, но нельзя вводить механизмы по ее оценке, которые ставят ее в зависимость от стран, которые в настоящее время входит в список недружественных…».

Председатель Комиссии Климов поясняет (для тех, кто не понял Громыко):

«… у нас многие институты и образовательные учреждения оценивается по количеству публикаций в определенных изданиях, а эти определенные издания принадлежат совершенно не нашим друзьям, и получается идиотская ситуация, когда для того, чтобы понравиться этому изданию, люди вынуждены либо не писать туда ничего или писать такое, что в общем это нельзя считать полезным для нашей родины. Я правильно перевел?».  

«Да, это точно так», — отвечает Громыко.

 

Я не могу поверить, что директора институтов и ректоры университетов могут не понимать, что полезность зарубежных публикаций «для нашей родины» определяется вовсе не принадлежностью журналов «врагам» или «друзьям». Это вообще не язык науки, это опять-таки язык «национальных интересов». Значит, говорю я себе, это сознательный выбор. Эти люди берут на себя ответственность уничтожения – и очень быстрого – того малого, но ценного, что было создано в предыдущие десятилетия.

 

«Потребуются новые журналы»

Предполагаю, что новая суверенная система потребует новых журналов.

Сейчас в России журналов, публикующих академические статьи по сравнительной политологии и международным отношениям, чрезвычайно мало. Для такой большой страны, как Россия, их число просто ничтожно.

Есть «Полис», есть «Политическая наука» — это общенациональные журналы, и есть более многочисленные вестники разных университетов, в которых преимущественно публикуют «своих», то есть сотрудников этих университетов.

Рискну сделать предположение, что пути политологии и международных отношений разойдутся: по политологии новые журналы едва ли понадобятся (как и она сама), а вот международные отношения станут модными, поскольку «правильные» объяснения мира и места в нем России полностью соответствует «национальным интересам». Здесь и понадобятся новые журналы.

Между тем, создать хороший (да что хороший – просто приличный) научный журнал – дело чрезвычайно сложное. И долгое. Даже если власть даст новым журналам «зеленый свет», есть вещи, которые невозможно ускорить.

Трудностей множество, одной из них является накопление пула рецензентов, которые в нормально работающей системе читают манускрипты, поступившие редактору, и пишут содержательные рецензии. И делают они это бесплатно, их стимулом является желание поддерживать качество журнала на определенном уровне.

В суверенной системе России такие стимулы работать не будут. Скорее рецензентами будут те, кто будет проверять манускрипты на соответствие «национальным интересам» и определять, насколько они «полезны».

 

Последствия для аспирантуры

Такая система немедленно скажется на аспирантуре. Не то чтобы нынешние аспиранты много публиковались за рубежом, однако они готовились к этому и этому учились. Я всегда говорила своим аспирантам, что сначала вы пишете на русском (потому что родной язык, и легче писать), отрабатывая навыки изложения всех элементов научного дизайна: гипотезы – теория – методы – эмпирика – обсуждение результатов, а потом будем пробовать «подаваться» в англоязычные журналы.

Теперь всего этого не надо. Стало ли легче? Мне кажется, стало страшнее. Я вижу аспирантов как одну из главных пострадавших и проигравших групп от введения новой системы.

 

* * *

А кто же будут новыми победителями?

Победит, как всегда, большинство. Это те российские преподаватели и научные сотрудники, которые по разным причинам не проходили трудного пути. Которые делали «плюшевые» публикации или не делали никаких. Сейчас их время.

И хочу повторить: наступление такого времени — это сознательный выбор функционеров от науки, администраторов, которые с легкостью отказываются от международных критериев оценки научной деятельности, посылая губительный сигнал аспирантам и молодым ученым.

Маленький российский «капитал» исчезнет быстро. Он тает каждый день с отъездом из страны способных людей. Поддерживать его внутри страны некому.

 

Ирина Бусыгина — профессор Департамента прикладной политологии НИУ — ВШЭ в Санкт-Петербурге