Лучшие университеты останутся в секрете

26 января | 2021

Охранительная политика в России убивает идею войти в десятку стран с качественным образованием.

Дмитрий Дубровский, Дарья Скибо

 

Фото: «С учетом продолжающегося санкционного давления на Россию необходимо минимизировать риски утечки значимой информации, <…> которая может повлечь вред государству». (Photo by krakenimages on Unsplash)

Эффективность секретов

Cвобода от национальных границ – важное условие академической свободы. Как гласит Великая хартия университетской свободы, «университет, выполняя свою функцию, преодолевает политические и географические границы и утверждает настоятельную необходимость взаимного познания и взаимодействия различных культур».

С другой стороны, существование национальных государств традиционно предполагает некоторые меры предосторожности, ограничивающие информацию об исследованиях, связанных с технологиями двойного назначения, — чтобы защититься от недобросовестной конкуренции и прямых угроз безопасности.

Политика секретности сегодня оценивается достаточно критически – и это касается не только России. Как доказывают некоторые исследователи, засекреченные разработки не только гораздо менее эффективны с точки зрения решения поставленных задач, но и попросту проигрывают в конкуренции открытым разработкам, ведущимся в других странах или в коммерческой области.

 

Как определить меру секретности

Российский Закон об экспортном контроле требует от вузов, в частности, соблюдать жесткие требования по секретности, когда речь идет о научно-технических разработках и проектах. Предпринимались попытки восстановить советские меры контроля при общении с зарубежными преподавателями и исследователями.

Правда, новый министр образования и науки приказ предыдущего министра отменил. При этом было напрямую сказано: Россия заинтересована в том, чтобы «сотрудничество развивалось на принципах открытой науки. Специальный же порядок взаимодействия с иностранцами, как и в других странах, действует в отношении проектов, важных для обеспечения государственной безопасности».

 

Секретность vs конкуренция

Очевидно, что без открытой науки решить задачу о вхождении к 2024 году в десятку стран с качественным образованием — ее поставил президент Путин еще в 2018-м – решить эту задачу невозможно.

Между тем, предыдущий амбициозный проект в этой области — проект 5-100, предполагавший вхождение пяти российских университетов в сотню лучших университетов мира к 2020 году, — своей цели не достиг.

 

Идеология победила прагматику

Кажется, идеологический блок в российском правительстве одержал победу над прагматическим. После 2014 года усилилось давление на университеты и академическую науку – в том числе в формате шпионских процессов, которые «замораживают» научно-техническое сотрудничество.

Представители ведомства, ответственного за реализацию Закона об экспортном контроле, — Федеральной службы по техническому и экспортному контролю (ФСТЭК) — на одной из конференций впрямую высказали претензии к университетам за их «открытость в работе с информацией». С точки зрения ФСТЭК, университетам «с учетом продолжающегося санкционного давления на Россию необходимо минимизировать риски утечки значимой информации, необоснованного раскрытия интеллектуальной собственности, которая может повлечь вред государству» (орфография сохранена – ДД, ДС).

Обострение отношений с демократическими странами Запада привело к тому, что российское государство усилило подозрения об их «подрывных» действиях по отношению к российской государственности. Согласно свежему докладу Временной̆ комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела Российской Федерации, западные государства, прежде всего США, используют «студенчество» и «академические круги» для влияния на ситуацию в России и ее оценку за рубежом.

Вероятно, поэтому в недавнем скандальном запросе Никулинской межрайонной прокуратуры также шла речь о поиске в вузах «проамериканских групп влияния». Несмотря на то что запрос был отозван, сбор подобной информации и в целом поиск «агентов влияния» продолжается.

И как результат — очередной виток усиления государственного присутствия в университетах и ограничение академической автономии.

В 2020-м борьба с «иностранным влиянием» путем раздачи стигм «иностранного агента» не только продолжилась, но и получила новое воплощение:

  • в новых законах о физических людях — «иностранных агентах»,
  • путем фактического запрета независимой просветительской деятельности, что ударяет, в частности, и по университетам.

 

Как работается негосударственным «иностранным агентам»

Реальную цену и последствия такого закона — по мнению законодателей, «соответствующего» международной практике – можно понять на примере исследовательских организаций, которые формально не являются государственными.

Пять лет назад «иностранными агентами стали такие известные центры, как научно-исследовательский «Левада-центр», Центр «Панорама», ИАЦ «Сова-центр» и другие независимые исследовательские организации. Вольное историческое общество протестовало против включения их в реестр, указывая на то, что такая практика угрожает позиции науке не только внутри страны, но и на международной арене: «разрыв этих контактов наносит несомненный ущерб российской науке и ее международной репутации».

Результатом стали серьезные финансовые и организационные потери включенных в список НКО. Например, Левада-центр потерял возможность исследовать электоральное поведение и замерять популярность политиков.

 

«Иностранный агент»: взгляд изнутри

О том, какого это – быть «иностранным агентом», давайте рассмотрим на примере, который мы знаем не понаслышке. Центр независимых социологических исследований (ЦНСИ) — негосударственное исследовательское учреждение — признали «иностранным агентом» еще в 2015 году.

Оказывается, даже выигрыш в суде не гарантирует снятие дискриминирующего статуса. Длинный судебный марафон, который начался сразу же, закончился в 2016-м победой в Верховном суде РФ — благодаря работе юристов Марии Каневской, Дмитрия Бартенева и Клуба юристов для НКО.

Однако несмотря на возврат крупного штрафа за отказ регистрироваться в качестве иностранного агента, сам по себе статус изменен не был. Не помогла и широкая поддержка профессионального сообщества — как в виде писем поддержки, так и в виде пожертвований на выплату штрафа в 300 000 рублей.

Не подействовала также специальная – но не работающая, как выяснилось – оговорка в законе, что статус «иностранного агента» не касается научных учреждений.

Сегодня все материалы, производимые Центром, — печатная продукция, книги и брошюры, афиши мероприятий, новостная рассылка и даже страница на Фейсбуке – должны быть специальным образом маркированы.

Яркий пример — наш Отчет об исследовании академических свобод, посмотрите на его титульный лист.

Отсутствие маркировки по специальным правилам ведет к новым штрафам.

Мало того, организация, «выполняющая функции иностранного агента», должна подавать отчет о своей деятельности по специальной форме — которую не требуют от других НКО.

«Иностранному агенту» следует быть постоянно готовым к внеплановым прокурорским проверкам. Как показывает практика, такие проверки требуют предоставления сотен страниц документов в кратчайшие сроки. Неисполнение требований прокуратуры также расценивается как правонарушение. Дополнительный аудит, требуемый по закону, ложится финансовым бременем на организации.

Наконец, ЦНСИ вынужден предупреждать коллег о том, что работать с ним «опасно». А цитировать – особенно в СМИ — нужно с пометкой «сделано иностранным агентом».

 

Может ли «иностранным агентом» стать государственный вуз?

Пример ЦСНИ показывает, как развивается репрессивная политика по отношению к независимым научным учреждениям. По тем же лекалам могут действовать и против международных проектов и программ вполне государственных науки и образования.

Поправки в закон об иностранных агентах позволяют признавать агентом лицо, которое «целенаправленно собирает сведения в области военной или военно-технической деятельности для иностранных источников» (в случае, если это не признано изменой или шпионажем). Для ряда научных сотрудников и аналитиков это фактически прямой запрет на анализ и сбор открытой информации.

Кроме того, новеллы, внесенные в закон об образовании, касающиеся «просветительской деятельности», напрямую увязывают необходимость новых ограничений с предполагаемым влиянием «антироссийских сил». Они ставят под идеологический контроль международное сотрудничество и обменные программы российских вузов.

 

* * *

Идеологическая конструкция о предполагаемой подрывной деятельности Запада против российского образования ставит под сомнение цель, поставленную российским президентом — попасть в десятку лучших в области высшего образования.

Насколько эта цель достижима? Похоже, ответ на вопрос зависит исключительно от государственных охранительных структур.

 

Дмитрий Дубровский – кандидат исторических наук, доцент НИУ-ВШЭ (Москва), научный сотрудник Центра независимых социологических исследований (Санкт-Петербург), член Правозащитного совета Санкт-Петербурга.
Дарья Скибо – социолог, научный сотрудник Центра независимых социологических исследований (Санкт-Петербург)

You May Also Interested

0 Комментариев

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

− 1 = 2