Как ученые отвечают – и расплачиваются — за действия своих правительств.
Дмитрий Дубровский
Фото: На месте Таврического национального университета имени Вернадского закрепился Крымский федеральный университет имени Вернадского. Вывеску пришлось сменить. (Дмитрий Скляренко, CC BY 3.0)
Год назад мы обсуждали, как аннексия Крыма повлияла на российскую археологию. Ученые и академические инстанции реагировали разнообразно – от активной поддержки аннексии до полного отказа от крымских раскопок.
Сегодня мы расскажем о том, как аннексия Крыма сказалась на высшем образовании.
«Новые старые» университеты против университетов в изгнании
Аннексия Крыма в 2014 году и эвакуация оттуда украинских университетов, продолжающийся конфликт на востоке Украины привели к появлению феномена украинских университетов в изгнании (например, Таврического национального университета им. Вернадского в Киеве).
Одновременно на их месте появлялись «новые старые» университеты.
Новая политика в отношении украинских вузов в оккупированном Крыму была двоякой. Это было вызвано двумя разными задачами:
- с одной стороны, иметь право выдавать дипломы, которые — в отличие от нынешних крымских — котировались бы на международной арене.
- с другой – продемонстрировать, как в Крыму всё развивается — в отличие от украинских времен.
Так, глава российского правительства в Крыму Сергей Аксенов утверждал: «…Украина вопросами науки в Крыму фактически не занималась».
Некоторые филиалы украинских вузов были перерегистрированы в филиалы российских. Например, филиал харьковского Юридического университета Ярослава Мудрого в Симферополе стал филиалом Российской академии правосудия. Это дало возможность выдавать российские дипломы.
Был создан Крымский федеральный университет им. Вернадского. Его дипломы имеют исключительно внутрироссийское хождение.
В процессе реорганизации украинского Таврического университета в Крымский федеральный университет некоторые важные для Крыма направления обучения закрылись или сильно пострадали. Например, исчезли факультет востоковедения и кафедра крымско-татарской литературы.
Наконец, ведущие российские вузы – МГУ и СПБГУ – активно участвуют в программе развития и поддержки высшего образования в Крыму.
За что в ответе ученые и студенты
Неизбежный вопрос: как академические сообщество относится к сотрудничеству с университетами оккупированного Крыма?
И более широкая проблема: как мировое академическое сообщество реагирует в подобных случаях? Ответственны ли ученые за действия своих правительств? Многие ли соглашаются с предложенным бойкотом или иной формой ответственности?
Международное право и решения Евросоюза в отношении Крыма позволяют европейским странам не выдавать Шенгенские визы ученым из Крыма — как жителям оккупированной территории.
Формально это приводит к нарушению академической свободы передвижения.
Более того, ответственность может возникнуть даже на территории России. В 2019 году просто заявленное участие ректора Крымского федерального университета Андрея Фалалеева в конференции по российско-германскому сотрудничеству в области науки в Казани привело к его срыву. Немецкая сторона – ассоциация ректоров немецких вузов – отменила конференцию, объяснив это запретом МИД Германии на участие в любых проектах с участием организаций из Крыма.
В ответ ректор Фалалеев обвинил немецкую сторону в желании «разделить ученых» и даже оценил это как «расизм» и «геноцид» отдельных групп, живущих в Крыму.
Наконец, студенты из Крыма по той же причине не могут попасть на зарубежные стажировки. Европейские вузы отправляют их за документами в Украину, что российской стороной понимается как нарушение академических прав на образование.
Международные связи Крымского федерального университета
В списке университетов, с которыми сотрудничает КФУ, около тридцати вузов. Европейских университетов среди них нет. Договоры подписаны в основном с университетами из Китая, Ирана, Турции и других стран, не столь волнующихся об академических свободах.
Среди подписанных договоров о сотрудничестве – университеты Донецкой и Луганской «народных республик», сомнительные с точки зрения международного образовательного права.
В самом КФУ много иностранных студентов – более 2 тысяч в 2020-м. Официальная статистика ставит КФУ на почетное десятое место в ряду российских университетов по количеству иностранных студентов.
Откуда студенты? По словам представителя КФУ, из Индии, Украины, Узбекистана, Иордании, Нигерии, Казахстана, Палестины.
Справедливости ради, надо упомянуть и европейские контакты, хоть они и единичны.
В списке договоров о сотрудничестве есть и швейцарский университет в Базеле. По словам официального представителя Базельского университета, работа швейцарских ученых продолжается в Крыму с 2008 года и по настоящее время в результате консультаций швейцарского правительства с украинским.
Кроме того, студенты КФУ проходят стажировки в Республике Сербской (Босния и Герцеговина). Здесь, кстати, проводят конференции, доказывающие «историческую справедливость» совершенной аннексии.
Официальная политика Украины заключается в том, чтобы отслеживать ситуацию.
Движение BDS
Налицо очевидный бойкот университетов Крыма западным международным академическим сообществом.
В связи с этим полезно понимать, каков принцип отношения к сотрудничеству с теми странами, которые обвиняются международными организациями в оккупации. Прежде всего, речь идет об Израиле и Палестине.
Движение BDS (Boycott, Divestment, Sanctions – «Бойкот, изоляция и санкции») – при всей своей противоречивости — официально основано на идее защиты прав палестинцев на оккупированных Израилем территориях. Движение включает в себя академический бойкот израильских научных и образовательных учреждений. При этом основная причина, по которой BDS призывает бойкотировать израильские университеты, — прямая поддержка израильскими учеными и преподавателями политики Израиля. Или молчаливое согласие с ней.
Далеко не все согласны с такими призывами.
ЮАР – не Израиль
Наум Хомски, придерживающийся радикально левых и критических по отношению к политике Израиля взглядов, поддерживает BDS, но не поддерживает идею бойкота израильских университетов. По мнению американского лингвиста, ситуацию в Израиле трудно сравнивать с ситуацией в ЮАР, где борьба с апартеидом включала в себя и повседневные практики расизма в южноафриканских университетах.
Другими словами, бойкот ЮАР был направлен не на университеты — как ответственные за нарушение прав студентов и преподавателей на почве расовой дискриминации – а на нарушения прав человека в ЮАР в целом. Преподаватели и студенты отвечали не за апартеид в целом, а за практики апартеида в собственных университетах.
Израиль – не ЮАР
Что касается Израиля, то по данным V-DEM, здесь ситуация с академической свободой существенно лучше, чем в Палестине.
На обсуждениях академического бойкота Израиля в Ассоциации американских исследований (ASA — American Studies Association) «адвокат Израиля» Алан Дершовиц обратил внимание на то, что бойкот направлен не в сторону стран, где нарушения академических свобод очевидны – таких, как Китай, Россия, Саудовская Аравия. Не против Палестинской автономии, где, по его словам, «в вузах напрямую запрещено обсуждать палестино-израильский конфликт».
Бойкот направлен против израильских университетов, где уровень академической свободы выше, чем в большинстве стран мира.
Международное образовательное сообщество также разделилось в оценке бойкота израильских университетов.
Например, Cовет ASA считает, что «..палестинские ученые и студенты под израильским управлением значительно ограничены в академических свободах, а израильские вузы являются инструментами государственной политики, нарушающей права человека».
Любопытно, что один из лидеров BDS Омар Баргути — аспирант университета Тель-Авива. Его активные призывы к бойкоту израильских университетов не мешают ему успешно проходить аспирантуру.
С другой стороны, Американская ассоциация университетских преподавателей (AAUP) выступила категорически против бойкота, утверждая, что такая мера в целом противоречит базовым принципам академической свободы — свободному обмену идей и свободе слова.
* * *
Сравнение академического бойкота Крыма с академическим бойкотом израильских университетов показывает, как сложно защищать академические свободы в ситуации политического конфликта.
Самые проблематичные вопросы:
- ответственность самих ученых за действия их правительств,
- установление правовых и этических ограничений на развитие международного сотрудничества с теми, кого обвиняют в прямой или косвенной поддержке оккупации.
0 Комментариев